— Знаете ли вы, что я никогда не учился в школе? Причина тому была проста — бедность. После 10 с половиной лет я никогда не появлялся в школе. В то время мы не могли получить образование, так как мои родители не могли позволить себе дополнительных затрат. Когда двери школы закрылись для меня, я решил не останавливаться. Меня некому было направлять и учить. Поэтому я пытался самостоятельно выбрать правильную дорогу, слушал советы библиотекарей и всех, кто меня мог как-то направить. Мне приходилось не просто. Жаль, конечно, учеба в престижном лицее и университете позволили бы мне прийти во взрослую жизнь с серьезным интеллектуальным багажом. Но мне пришлось учиться всему самому, школой жизни стала улица. Сегодня, когда мне уже 90, оглядываясь назад, на того мальчика, я говорю себе: «Мой маленький Шарль, ты ничего не потерял». Моя жизнь была яркой, полной неожиданных поворотов и сюрпризов. Я посетил сотни стран, встречался с императорами, королями, президентами. Я был приглашен в Белый Дом и Кремль. И при этом я каждый раз чувствовал себя как сотни героев из моих детских книг. Например, как герой книги Луи Анри Буссенара «Путешествие юного парижанина по свету». Я был тем самым маленьким парижанином, который попадал в удивительные авантюры. Он шел вперед с широко раскрытыми глазами и открытым сердцем, бившимся чаще обычного, не зная, как себя вести в обществе или куда деть свои руки. Повторение научило меня справляться с беспокойством, но я никогда не чувствовал себя комфортно во время официальных встреч. Кроме Елисейского дворца в Париже и президентского дворца в Армении. Мы всегда чувствуем себя хорошо «дома», не так ли?
— Помните свой первый успех?
— Мои родители не владели хорошо французским и не могли заниматься творчеством (Шарль Азнавур родился в артистической семье). У них была возможность проявить свои таланты лишь во время выступлений для ассоциации русских и армянских эмигрантов. Я говорю именно о русских и армянах, потому что среди них было много творческих личностей, которым приходилось работать грузчиками, продавцами, чтобы прокормить свою семью. Так как у родителей не было денег, чтобы оплатить няню, они брали на эти концерты меня и мою сестру Аиду. Как-то, в один из таких вечеров, я стоял с Аидой за кулисами. Не знаю, что ударило мне в голову, мне было 3 года, но я вдруг взял и вышел на сцену. Мой дебют на сцене произошел на армянском языке с единственным стихотворением в моем репертуаре! Мой неожиданный выход и выступление вызвали шквал аплодисментов и стали первым признанием на сцене.
— Вы как-то сказали, что ощущаете себя 100-процентным французом и 100-процентным армянином…
— Да, это так. Меня спрашивали, кем я себя больше ощущаю, и я отвечал именно так. Я говорил: «Знаете, это как кофе с молоком. Смешав кофе с молоком, их уже не отделить друг от друга. Это все равно, что спросить у ребенка — кого ты больше любишь, отца или мать?»
— Вы часто говорили, что хотели стать актером. Вы им и были. Однако, прежде всего, вы автор и исполнитель своих песен. Не жалеете о том, что не посвятили свою жизнь актерской профессии?
— Я ни о чем не жалею. Единственное, о чем я сожалею, это о людях, ушедших из этого мира. Если в один прекрасный день я перестану петь — и об этом сожалеть не буду. Займусь чем-нибудь другим, потому что «отставка» для меня — это прихожая смерти.
— В октябре у вас пройдет концерт в Москве, а помните, каким было ваше первое выступление здесь?
— Очень хорошо помню. Мне ужасно не понравилась тогда сцена, к сожалению, это был не лучший зал Москвы. Я посчитал, что мои песни достойны лучшего, и пожаловался организаторам. Сцену заменили на более достойную.
— С — С какими чувствами вы едете в Москву? — Любовь к России у меня в крови — от отца, родившегося в Тбилиси и говорившего по-русски. Он даже подписывался на русском языке. Во Франции мы дружили со многими русскими эмигрантами. Моя мать выучила русский за полгода. Она очень хорошо говорила по-русски. Так что я очень близок к России. — Вы написали более тысячи песен. Какой из них вы гордитесь больше всего? — «Вечная молодость», конечно же. Вы же знаете, сколько мне лет, почти сто! (Улыбается.) — Вы сегодня по-прежнему пишите песни… — Не нужно ждать от меня сюрпризов, я уже не так молод, чтобы записать песню, например, в рэп-стиле. Для этого есть молодые музыканты. Вы спросите, о чем я пишу? Конечно, о любви. Многие у меня спрашивают, почему мои песни грустные? А я отвечаю старой французской поговоркой: «Те, которые влюблены, не могут быть счастливы в этот момент». Но, конечно, я стараюсь следить за новыми тенденциями в музыке, у моих песен всегда современные аранжировки. При этом я не изменяю своему почерку, который у меня давно сформировался. Азнавур остается Азнавуром, я не стремлюсь с кемто конкурировать, тем более с молодежью. — Большей частью я слушаю радио, сам не выбираю. Но неплохо знаю молодых исполнителей. Они настолько любезны, что посылают мне свои CD, и я их прослушиваю. Бенджамен Биоле, Бенабар, Агнесс Билл, Винсент Делерм… Имен всех я сейчас не припомню. — Кто-нибудь из ваших детей похож на вас? — Нет, не думаю, это дети другой эпохи. Они застали часть нашей эпохи, так как они все-таки знали своих бабушек и дедушек, но это время закончилось. Это происходит во всем мире. Это не ошибка детей, это ошибка сегодняшних технологий. — Ваша дочь Катя часто выступает с вами? Планирует ли она начать сольную карьеру, помогаете ли вы ей в этом? — Нет, она не хочет быть певицей. Ей нравится ездить со своим отцом, но для нее это скорее хобби. Она хочет быть актрисой, много снимается и будет развиваться в этом направлении. — Есть ли у вас любимое место в Москве? Может быть, улица? — Москва вся любима мною. Жаль, что в России я был только в двух городах – в Москве и в Санкт-Петербурге. — Что вы загадали себе на свой день рождения? Пять лет назад, отвечая нам на этот вопрос, вы сказали — работать до 90 лет и умереть в 100… — Первая часть моего пожелания, как видите, исполнилась. А что касается 100 лет (улыбается) — теперь я планирую дожить до 120….
— Какую музыку вы слушаете сегодня?
