Приезжают в Татев паломники и из России. Сюда совершаются специальные туры. Гид Катя была впечатлена Эчмиадзином, Гегардом, но когда попала в Татев, воскликнула: «Здесь будто на могиле Христа находишься». Скоро приедет один известный питерский священник, который был в мирской жизни врачом. Очень много русских здесь крестятся и получают благословление. Одна женщина из Сибири здесь покрестилась, теперь пишет батюшке письма и желает вернуться. Многие бездетные пары, совершившие паломничество в Татев, обрели радость родительства. Так, одна русская семья часто звонит батюшке, делится новостями из жизни младенца, приговаривая: «Мы – русские, а ребенок у нас армянский – татевский!» Спрашиваю: «Батюшка, так у вас дар целительства?» Отец Микаэл смеется по-доброму и скромно отвечает: «Дар дает Бог. Я лишь молюсь!»
Стемнело. Батюшка приглашает в трапезную. Скромное убранство. На массивном столе варенье, мед и лаваш. Ребята-послушники готовят чай из горных трав, которые собирают сами. У батюшки термокружка, на которой от горячего проступает рисунок – Татев. Подарок послушников. На стене картина маслом с изображением Татевского монастыря – подарок от одной семьи, в которой долго не было детей. Распахивается дверь и в комнату вваливается орава румянощекой ребятни с фонариками. Ходить вечерами и ночами по деревне не всегда безопасно: во-первых, темно, а во-вторых, сюда нередко забредают шакалы и волки. Однажды батюшка спускался в деревню Танзатап (я тут же начинаю переводить название, и оно радует меня смыслом – «грушепад»), на дороге сидит волк – такой жирный, ленивый и спокойный: видимо, управился с барашком – татевские пастухи зимой уходят с овцами на дно ущелья, в район Большой Пустыни (Мец Анапат), где мало бывает снега и редко бывают туманы.
В семь часов вечера начнется церковная служба – эти ребята поют в хоре. Батюшка знакомит нас. 13-летний Геворг собирается поступать в Духовную семинарию: сначала пройдет обучение в монастыре Арич, потом продолжит обучение в Севане или Эчмиадзине. Эмма пришла в хор второклассницей, ее не взяли из-за возраста, но на следующий год упертая девочка снова пришла. У Анны, девочки явно славянской внешности с копной волос цвета пшеницы, бабушка с Украины, но говорит она только на армянском, вернее татевском, диалекте. Да и бабушка, ставшая пять десятков лет назад невестой с севера, уже давно перешла на армянский.
В хоре поют 30 детей из деревни Татев. В школе нет никаких ремесленных кружков, ребята с удовольствием ходят в церковь и приобщаются к Слову Божьему. Скоро они поедут в Ереван и будут петь в одной из столичных церквей. А сейчас они поют для нас армянскую колыбельную песню. В отличие от других колыбельных это песня патриотического характера. В трапезную заходит скромный долговязый парень Севада, малышня начинает канючить: «Спой, Севада! Спой! Ты так хорошо поешь!» И парень затягивает песню об Алагязе и матери. Волшебный голос! Об этих ребятах снят фильм «Сюникские послушники».
Батюшка радуется. Дети щебечут – обсуждают дела церковные: сегодня славный день – были крещены девять человек. Один из ребят вносит портрет батюшки – картина маслом. Оказывается, один местный художник нарисовал его с фотографии Айка. Потом все направляемся в маленькую церквушку Григория Просветителя – одну из ранних построек комплекса. Здесь топится печка. Ребята облачаются в церковные одежды, готовят книги к службе. Заходит батюшка, и начинается вечерняя служба, в которой большей частью пели Севада и Геворг, тонкий детский голосок которого, еще не ведавший надлома, будто бы уносил в небеса… Ощущение полета. «Та – Тев! Дай крылья!»
…В воскресенье выдалось яркое, искристое утро. За ночь выпало много снега. По дороге к храму снова встретила ребят-паломников, которые шли на утреннюю службу. Шли, смеялись, что-то рассказывали друг другу. Они были похожи на обычных парней лет 20 – в джинсах, куртенках, с рюкзаками. Но лица другие. Глаза другие. И повод для смеха другой…
Фотографии автора статьи
