Для большинства рядовых азербайджанцев навязываемые догмы превращаются в абсолютную истину, тем самым деформируя коллективное сознание и порождая у общества иллюзорное право на «исконно азербайджанские земли» и культурное наследие региона. Насколько такая политика может способствовать установлению в перспективе добрососедских отношений между нашими странами — вопрос риторический. Взращенное на фобиях общество, как правило, готовят к будущим войнам. Этой цели служат и постоянные провокации на границе с Арменией и НагорноКарабахской Республикой, отказ отводить снайперов и проводить совместное расследование пограничных инцидентов с участием представителей международных структур, в частности Минской группы ОБСЕ.
Если расширить рамки рассматриваемого вопроса, то нельзя обойти вниманием и намерения Турции превратиться в региональную державу, которой для достижения ее пантуранских целей крайне необходим хорошо вооруженный и морально готовый к войне союзник на Южном Кавказе. Во-первых, для того, чтобы после предполагаемого вытеснения из региона России не допустить сюда Иран, которому преградой должен послужить именно Азербайджан, и, во-вторых, решить вопрос Армении. Поскольку сама Турция в некоторой степени ограничена в своих действиях из-за висящего над ней дамокловым мечом обвинения в Геноциде армян, то достичь своей цели ей сподручнее руками Азербайджана, который в глазах мировой общественности, благодаря пропаганде и икорной дипломатии, нередко считается «жертвой агрессии» со стороны Армении.
В этом аспекте вовсе не выглядит странной позиция Азербайджана, последовательно отвергающего все усилия и предложения Минской группы ОБСЕ по карабахскому урегулированию, за исключением условий, на которые не согласится ни одна победившая в войне сторона, тем более первой подвергшаяся агрессии, — полное возвращение всех освобожденных территорий. (Мы сознательно опускаем такой весомый аргумент армянской стороны, как восстановление исторической справедливости, так как данный фактор в существующих политических реалиях чаще используется как инструмент в интересах других государств.) Такова часть сценария, разработанного скорее всего и с большой долей вероятности в Анкаре. Этой же цели служит и милитаризация азербайджанского общества, где открыто культивируется антиармянская идеология и идет целенаправленная демонизация армянского народа. Успешный опыт Турции, фальсифицирующей свою историю и скрывавшей от своего общества правду об армянах на протяжении почти ста лет, адаптируется теперь к азербайджанским условиям. В Азербайджане пошли дальше, внося существенные коррективы уже не только в историю своей страны, но и в мировую историю.
В целом резкое обострение ситуации в зоне противостояния в конце июля и начале августа нынешнего года не выходит за рамки предполагаемой турецкой военной доктрины и осуществляемой Азербайджаном политики. О том, что такое поведение Азербайджана было предсказуемым, и это не впервой, когда азербайджанская сторона до и после встреч на высшем политическом уровне пытается усилить напряженность в зоне конфликта с целью оказать давление на международное сообщество, высказал мнение накануне Сочинской встречи и министр обороны РА Сейран Оганян. Что же касается «масштабности» военных операций, то они не были рассчитаны на внутреннее пользование в пропагандистских целях (хотя в случае успеха они были бы использованы в полной мере), а в первую очередь адресованы странам-сопредседателям, занимающимся урегулированием конфликта, а также странам, импортирующим нефть и газ из Азербайджана. Буквально за день до встречи в Сочи Ильхам Алиев в своем официальном микроблоге в Twitter выступил с запугиваниями начать войну и озвучил территориальные претензии в адрес Армении, пытаясь донести до мирового сообщества всю серьезность положения.
Помимо этого, на фоне открыто демонстрируемого в последний год официальным Баку недовольства деятельностью Минской группы подобный военный демарш с большими жертвами с обеих сторон конфликта должен был, по их идее, серьезно встревожить страны-сопредседатели и дать тем основание для оказания давления на руководство Армении. По сути, бравирование военным потенциалом и пусть даже показная серьезность намерений Азербайджана должны были вызвать обратную жесткую реакцию со стороны сопредседателей, которые не воспринимают язык ультиматумов со стороны малых стран даже в такой форме, хотя произошло обратное, и этой игре Баку подыграл, исходя из каких-то своих интересов, в частности американский сопредседатель МГ ОБСЕ Джеймс Уорлик, заявивший, что «статус-кво в Карабахе постепенно становится все более опасным». Поэтому не исключено, что вернула все же Азербайджан к реальности как минимум одна из стран-сопредседателей, в данном случае — Россия, дополнительно позволив Сержу Саргсяну публично разоблачить ложь азербайджанской пропаганды. О чем шел разговор за закрытыми дверями, нам неизвестно, но в отличие от Ильхама Алиева более чем уверенно в Сочи вел себя Серж Саргсян, которому теперь подыграла, также исходя из своих интересов, уже Москва. Во всяком случае, буквально в течение нескольких дней напряженность на линии соприкосновения резко сошла на нет.
Не исключено также и то, что эскалацией напряженности на линии соприкосновения и расчетами на ряд внушительных побед местного значения Баку пытался таким образом получить дополнительные аргументы на переговорах с Кремлем и суметь снизить давление со стороны Москвы в вопросе более тесного военно-экономического сотрудничества двух стран. В любом варианте Азербайджан поступил бы аналогичным образом — приступил бы к интенсивному обстрелу армянских боевых позиций и приграничных сел и в том случае, если бы на месте России оказалась Франция и вместо Сочи встреча по инициативе президента Франции Франсуа Олланда состоялась в Париже. Правда, риторика Сержа Саргсяна и Ильхама Алиева значительно бы отличалась. Она не была бы столь публично прямолинейной во время переговоров и не столь воинственной по их возвращении домой. А в целом Сочинская встреча знаменательна тем, что на ней президент России обозначил приоритеты России — или сохранение статус-кво, или же его изменение под эгидой России и единоличный формат урегулирования конфликта с устранением Минской группы. При этом была прозондирована реакция двух южно-кавказских стран на возможность размещения в зоне конфликта миротворческих сил, под которыми, естественно, подразумевались российские миротворцы.
Реакция Еревана была однозначной: мы не нуждаемся в разводящих силах и сами в состоянии обеспечить безопасность в рамках двухстороннего конфликта. Аналогичную позицию высказало и руководство НагорноКарабахской Республики. По мнению ряда экспертов, столь однозначное «нет» обоих армянских государств на указанную инициативу Москвы стало следствием определенного недоверия Еревана к Москве, якобы пытающейся улучшить свои отношения с Азербайджаном и втянуть его в ЕврАзЭС за счет уступок со стороны Армении. Однако в Ереване вряд ли бы столь акцентированно отреагировали на высказывания главы МИД РФ Сергея Лаврова о «неких миротворческих силах» только лишь для того, чтобы «поставить на место» Москву. Да и такой задачи не стояло, учитывая, что Армения и Россия являются стратегическими союзниками, а осенью ожидается вступление Армении в Таможенный и Евразийский союзы. Адресатами заявлений армянской стороны являлся, с одной стороны, Азербайджан, которому ясно давали понять, что и без поддержки ОДКБ или иных миротворческих сил мы сами в состоянии победить азербайджанскую военную машину, а с другой стороны — Минская группа ОБСЕ, точнее, два других сопредседателя — США и Франция и косвенно Россия, которым Армения публично дала понять, что не намерена отказываться от международного формата урегулирования Карабахского конфликта и усилий конкретно Минской группы ОБСЕ, рассчитывая на их встречное понимание в ряде вопросов. Можно не сомневаться, что официальный Ереван не исключает возможности некоторых закулисных договоренностей между США, Францией и Россией, в том числе и между Россией и Анкарой, а также в Армении осознают и просчитали возможные последствия их конфронтации. Такую вероятность не исключает и экспертное сообщество Армении. При этом экспертами рассматриваются два сценария возможного развития событий: согласованные шаги Запада и России по умиротворению сторон конфликта и передаче от России эстафеты по организации встреч президентов Саргсяна и Алиева Франции и Соединенным
Штатам или же противоборство двух мировых центров за влияние в регионе, которое может привести к обострению конфликта, пока не достигнет стадии военных действий, как в Украине. Начнем с того, что впервые со стороны Армении угрозы прозвучали на самом высоком уровне и прозвучали в довольно жесткой форме, которую смог себе позволить президент цивилизованной страны, подвергающейся неоднократным угрозам войны. Если раньше из уст министра обороны РА Сейрана Оганяна при гибели очередного солдата на линии соприкосновения звучали обещания предпринять ответные шаги, вплоть до несоразмерных контрмер, и такие контрмеры несколько раз действительно предпринимались, то на этот раз с недвусмысленной угрозой превратить «любой процветающий населенный пункт в такие руины, как руины Агдама сейчас», выступил сам президент Саргсян, что было не свойственно для него и как политика, и как президента страны, предпочитающего использовать в своей политической лексике достаточно вежливые «шахматные» и «футбольные» термины. При этом он намекнул, что его совершенно не интересует, сколько потерь понесет азербайджанская сторона, и фактически предупредил, что азербайджанское общество «должно знать, до чего доводит это несерьезное отношение к войне или инцидентам». Серж Саргсян четко отметил, что хоть Армения и Нагорно-Карабахская Республика «настроены решить конфликт мирным путем, однако они войны не боятся и готовы вновь доказать Баку, что тот не способен решить конфликт силовым путем». Это не что иное, как предупреждение Азербайджану, своеобразные превентивные шаги армянского государства, подкрепленные успехами армянских солдат на границе. Если принять во внимание несколько витиеватое замечание президента Армении во время Сочинской встречи о том, что «если мы вернемся к событиям начала 90-х годов, то я думаю, что, с одной стороны, будет хорошо, а, с другой стороны, может что-то и затянется», то эту вырванную из контекста фразу можно рассматривать как завуалированную угрозу о возможных новых территориальных потерях для Азербайджана. Фактически Азербайджану (и не только Азербайджану) предлагается серьезно взвесить свои шаги и воздержаться от военных планов решения Карабахского конфликта, даже если его подталкивают к этому против воли. После значительных потерь, которые азербайджанские военные подразделения понесли во время многократных неудавшихся диверсий по всей линии соприкосновения, для официального Баку стало очевидным, что ни «блицкриг», о котором так часто говорят военные эксперты, ни затяжная война с использованием приобретенной недавно новейшей военной техники однозначного успеха им не гарантируют. В таких условиях на военную авантюру Азербайджан может решиться только при наличии серьезных гарантий и поддержке, не только политической, со стороны сверхдержав, или при полном преднамеренном попустительстве со стороны стран-сопредседателей Минской группы ОБСЕ. Если Азербайджан все же решится на военную авантюру, значит такие гарантии он получил и у Ильхама Алиева действительно крепкие нервы.
Но может и не решится, с учетом не самого высокого уровня боеготовности своей армии. В этом случае все ограничится спорадическими обстрелами армянских позиций и приграничных населенных пунктов и не всегда соразмерными ответными шагами армянских вооруженных сил, которые начнутся после некоторого затишья... Когда слегка позабудутся миролюбивые высказывания президента Алиева, прозвучавшие в Сочи в адрес России — «близкого друга, партнера и соседа», имеющего особую роль в процессе урегулирования, и при содействии которого он надеется найти в ближайшее время «путем переговоров, мирным путем решения, соответствующие нормам и принципам международного права».
