Русские очень агрессивны — они напали на шведов под Полтавой, на поляков в Кремле, на французов под Москвой и на немцев под Сталинградом… Они оккупировали Восточную Европу, которая была свободной под добрым и мудрым руководством гуманиста Гитлера. Они подарили свободу финнам, литовцам — Вильнюс, украинцам — Крым, Донецк и Луганск, а те, обидевшись, засобирались в НАТО. Другое дело — американцы. Они всегда были лучше русских. Они первыми сбросили атомные бомбы на мирные города. Американец Сикорский придумал вертолет. Понятов — видеомагнитофон, а Зворыгин — телевизор. Собчак, Попов и Гайдар в глубине души тоже были американцами. Ибо верили, что Америка подарит русским свободу от Советского Союза. И теперь, когда их мечты о свободе сбылись, русские наконец могут свободно одеваться как клоуны, свободно бухать, свободно наркоманить, свободно забивать на школу и посылать на три буквы родителей. Могут свободно быть бандитами и проститутками, лесбиянками и геями. А турки у русских могут свободно сбивать самолет. Спасибо Америке. И Украине, потому как лишний раз убедился в прозорливости классика: «… не будет у России и никогда еще не было таких ненавистников, завистников, клеветников и даже явных врагов, как все эти славянские племена, чуть только их Россия освободит, а Европа согласится признать их освобожденными!
И пусть не возражают мне, не оспаривают, не кричат на меня, что я преувеличиваю и что я ненавистник славян! Я, напротив, очень люблю славян, но я и защищаться не буду, потому что знаю, что все точно так именно сбудется, как я говорю, и не по низкому, неблагодарному, будто бы, характеру славян, совсем нет, — у них характер в этом смысле, как у всех, а именно потому, что такие вещи на свете иначе и происходить не могут. Распространяться не буду, но знаю, что нам отнюдь не надо требовать у славян благодарности, к этому нам надо приготовиться наперед.
Начнут же они, по освобождении, свою новую жизнь, повторяю, именно с того, что выпросят себе у Европы, у Англии и Германии, например, ручательство и покровительство их свободе. И хоть в концерте европейских держав будет и Россия, они именно в защиту от России это и сделают.
Начнут они непременно с того, что внутри себя, если не прямо вслух, объявят себе и убедят себя в том, что России они не обязаны ни малейшей благодарностью, напротив, что от властолюбия России они едва спаслись при заключении мира вмешательством европейского концерта, а не вмешайся Европа, так Россия, отняв их у турок, проглотила бы их тотчас же, «имея в виду расширение границ и основание Великой Всеславянской империи на порабощении славян жадному, хитрому и варварскому великорусскому племени». Мало того, даже о турках станут говорить с большим уважением, чем о России. О, я не говорю про отдельных лиц: будут такие, которые поймут, что значила, значит и будет значить Россия для них всегда. Они поймут все величие и всю святость дела России и великой идеи, знамя которой поставит она в человечестве. Но люди эти, особенно вначале, явятся в таком жалком меньшинстве, что будут подвергаться насмешкам, ненависти и даже политическому гонению.
Особенно приятно будет для освобожденных славян высказывать и трубить на весь свет, что они племена образованные, способные к самой высшей европейской культуре, тогда как Россия — страна варварская, мрачный северный колосс, даже не чистой славянской крови, гонитель и ненавистник европейской цивилизации…»
Ф.М. Достоевский. Дневник писателя, 1877 год, ноябрь, том 26, глава вторая, параграф III, второй абзац сверху.
