После длительного накала страстей на канале «Армения ТВ» завершился новый музыкальный телепроект, на несколько месяцев приковавший к экранам любителей красивой музыки и мощных голосов. Победительницей «The Voice of Armenia» («Голос Армении») стала 18-летняя участница проекта Мери (Маша) Мнджоян из Гюмри. Она автоматически проходит в полуфинал отборочного тура конкурса «Новая волна». Вместе с Машей право выхода в отборочный полуфинал «Новой волны» получил и Март Бабаян, дошедший до полуфинала. Оба они из команды Соны. Именно она, будучи наставницей Мери, привела юное создание к финалу и сделала все возможное и от нее зависящее, чтобы необычный для такого возраста грудной голос достучался до сердец слушателей. По сути, Машина «Молитва к Богу», исполненная ею в пасхальную ночь финала, была услышана свыше.
«Собеседник Армении» с радостью поздравляет Сону и Машу и желает постоянного творческого вдохновения и стимула. Однако, не нарушая канонов телепроекта, мы, пожалуй, немного помучаем читателя, начав нашу беседу не с душащих счастливых эмоций, с самого начала проекта.
— Ходят слухи, что кто-то из членов жюри (тренеров) внес определенный взнос, чтобы оказаться в проекте. А как вообще проводился отбор?
— Проверка слухов – ваша компетенция. Лично мне позвонил продюсер этого шоу и предложил участие в нем в качестве тренера. Затем наши кандидатуры обговаривались в Голландии с его авторами. Сначала я как-то и не поверила, что проект такого масштаба добрался до Армении. Одно поняла: Армения и тут отличилась. Если везде он называется «The Voice», в России – «Голос», то у нас это «Голос Армении». Что ж, молодцы армяне, что выделились. И молодец я, что меня выбрали. Думаю, это не просто так. Наверное, я чего-то стою, раз мне позвонили.
line-height: 1.2;">— Вам пришлось пойти на многие жертвы, согласившись на участие в проекте?
— В Москве у нас, как говорится, «Times is many», то есть, время – деньги. Все рассчитано по минутам. Во время слепого прослушивания еще можно было както совмещать собственную деятельность с проектом, улетая-прилетая, живя между Ереваном и Москвой. Но когда начались галаконцерты, пришлось отменить все собственные концерты в Москве. Даже деньги, и немалые, которые я при этом теряла, не смогли меня вытянуть из той атмосферы, в которую я попала на проекте… Я знаю, насколько важна поддержка участников в такие минуты (сама когда-то участвовала в конкурсе «Утренняя звезда»). Нас во время проекта называли тренерами. Но я никак не могла согласиться с этим словом. Наставник – еще куда ни шло. Ведь все ребята были мне как дети. Многие из них приехали на проект в одиночку из разных уголков мира и Армении. Оставить их было невозможно. Я многократная тетя, за что очень благодарна своим сестрам. Своих детей пока нет. Но тут… такое ощущение было!.. Все эти ребята — с образованием, и с хорошим образованием. Март окончил Гнесинскую академию, Ованес — на последнем курсе консерватории, Аида шесть языков знает, в Англии жила, Маша с 4-х лет поет, Анна консерваторию закончила. Но они смотрели на меня, и я понимала, что я что-то могу им дать. Вероятно, благодаря опыту, приобретенному в процессе работы с Константином Орбеляном, Арменом Мартиросяном и Государственным джаз-оркестром Армении, с Маноло — солистом «Джипси Кинг», признанным лучшим гитаристом фламенко Европы, и благодаря долгому пути, начиная с 17 лет, который я приобрела в Москве за эти годы. Как сказал однажды Март: «Сона дает нам то, чего не дают в академиях»…
— Набирая счастливчиков себе в группу, основную ставку вы делали на голос?
— Дело не только в голосе — в Гнессинской академии немало замечательных голосов – певец должен обладать мощной энергетикой, должен нести людям свой посыл. Почему у меня сложилась такая сильная команда, о которой впоследствии мне с удивлением говорили на «Армении-ТВ»? Потому что во время слепого прослушивания я спинным мозгом чувствовала этот посыл. Главным критерием моего выбора были мурашки, которые пробегали по моему телу во время исполнения того или иного певца. Первый вопрос, который я себе задавала: «Где мои мурашки?» Если на месте, значит стоит обернуться. На последних стадиях проекта, когда накал усилился и я подчас не знала, как мне поступить и кого спасти, использовав данное мне право, ребята мне говорили: «Нам кажется, что вам будет сложнее, чем нам. Что нам сделать, чтобы вы не переживали?» Это дорогого стоит. Мне очень повезло, что в моей группе собрались такие ребята, такие голоса. Для меня, как и для них, это было сложным испытанием, я дапотом у организаторов требовала отправить меня в санаторий для восстановления сил! Но вмес этим я испытала огромное счастье. Они меня окрылили.
— Думаю, особенно это удалось Марту и Маше — полуфиналистам от вашей команды. Как их охарактеризуете?
— Ну, Март — москвич. Мы, москвичи, чуть другие. Там есть некая жесткость, в отличие от Армении. Я не пыталась лезть к нему в душу, он сам постепенно начинал раскрываться. Но с первого раза, когда на слепом прослушивании я вместе с коллегаповернулась, услышав его исполнение, и он, делая выбор, сказал: «Я всех уважаю, но по духу мне больше всех подходит Сона», для меня это было решающим знаком. Он очень глубокий человек, а не поверхностный, как кому-то может показаться. Песня Твои следы», спетая им, — одно доказательств тому. Но меня расстраивало, что его воспринимали не таким, каков он на самом деле. Однажды он написал мне музыку, извиняясь, что она без слов, и меня это очень тронуло. Как-то мы откровенно пообщались, и я поняла, что он очень раним и большой романтик. Но на нашем поприще часто срабатывает «принцип четвертой стены», по Станиславскому.
— Почему же при всех этих достоинствах вы все же отдали во время полуфинала свои 60 процентов Маше, а не Марту?
— До этого я три раза спасала Марта, учитывая тот факт, что он не из Армении и его здесь не очень хорошо знали. Машу уже знали, она участвовала во многих конкурсах. Март — редчайший специалист, прекрасно владеющий своим голосовым аппаратом, который в любой момент может достойно представить страну на любом конкурсе. Что касается Маши, когда она спела «Аллилуйя» на слепом прослушивании, у меня возникло ощущение, что я знала этого ребенка давно. Я настолько прониклась к ней, что мне начало казаться, будто я сама ее и родила.
— Трудно, наверное, тренерам сдерживать свой эгоизм, даже несмотря на то, что в целом между вами вроде бы царили взаимная любовь и дружба?
— Я думаю, что Маша по праву завоевала звание лучшего голоса Армении, и я счастлива. Если бы как музыкант я понимала, что есть более достойный конкурсант, мне, конечно же, было бы обидно, что он не в моей команде, но мы выбирали «Голос Армении», и в этом случае мой эгоизм отошел бы на второй план.
![]()
— Вы наверняка следили и за российским «Голосом»…
— Да, конечно. Выбор победительницы был достойным и совпал с моим личным. Но больше всего в российском «Голосе» мне понравилось то, как достойно в нем проявили себя наши участники-армяне!
— А мне, кроме этого, понравились оригинальные комментарии и подход к делу тренеров. Думаю, это один из наиболее сложных моментов проекта и шоу вообще. Вы пытались как-то заранее продумывать свои слова, возможно, делать какие-то домашние заготовки, следуя высказыванию французов о том, что «самый хороший экспромт — заранее подготовленный»?
— Никогда. Про вокал невозможно говорить долго — слишком мало терминов для этого предусмотрено. Приходится обращаться к тому, что прикладное. А этого не можешь знать заранее, тем более что все во время эфира преображается. Должна сказать, что прямой эфир, увы, не всегда хорошо воспринимается по телевидению. И потом, через телевидение невозможно передать энергетику в полной мере. И комментарии тоже монтируются. К сожалению, не всегда удачно.
— По крайней мере, легкая стычка, назовем это так, произошедшая между вами и другим тренером – Арто Тунчбояджяном на почве его комментариев к выступлениям Маши, пошла в эфир и долго муссировалась в социальных сетях.
— Но, увы, была частично смонтирована, потому и вызвала неверную реакцию общественности. В эту секунду я не считала правильным слышать то, что слышала, соответственно и отреагировала в эфире на его слова. Это профессиональный рабочий момент, ничего личного. Но мы друг друга поняли, так как оба профессионалы.
— А как вы считаете, участников нужно только хвалить, чтобы своим мнением не повлиять на мнение голосующего телезрителя, или все же говорить правду, за которой они, вероятно, и пришли на проект?
— Детей сломать очень легко. Надо их поддержать. Я всегда им говорила: «Помните своих предков и учителей. Я всего лишь буду вносить некоторые коррективы. Но если сломается дух, ничего не поможет». Говорить правду необходимо, но очень корректно и тонко. Голландцы изначально поставили перед нами такие условия. Мы не имели права высказываться в грубой форме или подтрунивать над участником, даже если он очень плохо выступил. Надо постараться по-человечески донести до него его же недостатки. Возможно, он спел не в той тональности или не ту песню. Если это человек со здоровой психикой, то такую правду он воспримет нормально. Мы сто лет в этом деле и, думаю, можем принять верное решение, делая выбор. Впрочем, это не значит, что мы всегда правы, уже хотя бы потому, что каждое мнение само по себе субъективно.
— Чуть выше вы говорили, что ваше взаимодействие с участниками пошло на пользу и вам, окрылило вас. Во что конкретно это вылилось?
— Да, я счастлива, что познакомилась с ребятами, и благодарна «Армении-ТВ», что пригласила меня на проект. Мне было очень сложно. Но я вышла из проекта с новыми идеями, свежим дыханием. В апреле состоится презентация моего нового клипа. Первая в моем исполнении песня на армянском языке с певцом и скрипачом из Воронежа Арменом Оганесяном. Называется «Волна любви». Режиссер клипа Карен Менуа. Пользуясь случаем, я хочу выразить особую благодарность моей команде, которая работала над созданием клипа.
