В жизни мы на ты, так как дружим много лет. Но когда брала у него интервью, преклоняясь перед его талантом, перешла на Вы. Композитору, поэту и исполнителю Ваану Арцруни исполнилось 50 лет, из которых 30 он на сцене. Об уроках жизни, творчестве, дне сегодняшнем и семье — в откровенном разговоре с юбиляром.
— Ваан, по-вашему, 50 — это много или мало?
— Ну… достаточно, думаю, хотя ощущаю себя где-то на 38.
— Скажите честно, каким образом вы с пути медицины, врачевания вдруг свернули на музыкальный путь? Были к этому знаки судьбы, может, мистика? Что подтолкнуло к музыке?
— Мединститут был обусловлен семейной традицией — мой дед, Ваан Арцруни, был одним из основателей гос. университета, а в дальнейшем и медицинского института, еще в начале 20-х годов прошлого столетия. Был врачом, крупным ученым, заслуженным деятелем науки, автором первого и единственного латино-русско-армянского словаря мед. терминов, и, понятно, что названый в его честь внук должен был пойти по его стопам. В общем, так и случилось: я поступил в мед. и закончил его с успехом.
А к музыке меня подтолкнул магнетизм гитары, рока и «Битлз». Потом уже возник интерес к армянскому фольклору, духовной музыке (пел 6 лет в мужском хор «Нарек»), стал серьезно заниматься вокалом и самым естественным образом, в один прекрасный день, оказался у дверей консерватории… это если коротко.
line-height: 1.2; background-color: transparent;">— Вы учились у примы Гоар Гаспарян и опять же не стали академическим исполнителем. Вас все время влекло в разные жанры. Почему?
— Ну, музыку я стал сочинять еще в школьном возрасте, а ближе к Консерватории у меня уже было достаточно собственных песен, была рок-группа. Осознание того, что мир музыки — это бескрайняя вселенная, формировалось, думаю, параллельно. Может, именно этим и был обусловлен мой интерес к самым разным жанрам и направлениям — от рока до духовной музыки, от джаза до симфонической, и так далее. Ну и захотелось попробовать себя во всем. До сих пор не могу остановиться. А обучение в классе великой Гоар Гаспарян — это, во-первых, серьезная академическая основа — школа, во-вторых, неоценимый практический опыт профессионального взаимодействия с легендарной оперной дивой и, в-третьих, счастье ежедневного человеческого общения с глубокой, содержательной Личностью.
— Ваан, ну что, пришло уже время разделить свое творчество на этапы, вехи?
— А это как-то автоматически происходит. Сначала рок, потом хоровая музыка, академическая, прогрессивная инструментальная музыка, камерная, электронная, симфоническая и так далее. Это касаемо исполнительского искусства и оригинальной композиции. Кроме этого, я занимался обработками нашего духовного наследия (например, шараканов V века, Месропа Маштоца) и не только нашего (обработка раннехристианской музыки Ассирийской церкви Востока), пишу саундтрэки к кино и анимационным фильмам, на мою музыку поставлен балет. Отдельная интереснейшая область — музыка к театральным постановкам, писал даже специально для концептуальных экспозиций изобразительного искусства… Словом, мне все интересно.
— Что оказало на вас наиболее сильное влияние в детстве и юности?
— Мама часто шутила, когда ее спрашивали о моем детстве: «Главное было — никогда не говорить ему «нет». Думаю, в этом весь секрет… (смеется).
А если серьезно, просто с детства ни одно мое увлечение не ограничивали — ни в спорте, ни в живописи, ну и, естественно, — в музыке. Скорее наоборот, приветствовали и всячески поощряли.
— Вы принимали участие во многих проектах, связанных с музыкой, не только в качестве музыканта, но и в качестве организатора фестивалей. Расскажите о наиболее значимых проектах прошлого, а также о том, что занимает ваше внимание и время сегодня.
— Было дело. Четыре фестиваля в самые бездуховные, смутные годы в Армении — с 1994 по 1996-й… Мои GAUDEAMUSы. В стране нет электричества, газа, военное положение, нет работы, колоссальная эмиграция, а я затеял фестивальный проект, да еще под девизом «Музыка для студенчества». Концерты шли практически на всех институтских и университетских площадках города. Охват музыкальных жанров, направлений и течений по тем временам неслыханный: камерная инструментальная и хоровая музыка, джаз, бардовская песня, рок (во всех его ипостасях), все альтернативное, молодое и честное… по тем временам. Потом многое изменилось — меня призвали в армию, многие разъехались, кто-то спился, а кто-то стал торгашом или банкиром… а один рокер даже стал помощником какогото там депутата.
Так что по возвращении со службы Отечеству я предпочел заняться помимо музыки радио- и телепроектами, среди которых наиболее успешными и популярными были ART PROMO и SABOTAGE на независимом телевидении.
— Как бы вы сами охарактеризовали музыку, которую исполняете сольно, в сопровождении оркестра или хора и в составе группы ARTSRUNI?
— Здесь надо четко разграничить жанры. Песенный — от инструментального, камерный — от рок-музыки. У каждого свои закономерности, условности, своя ЭСТЕТИКА. У меня два цикла на стихи Комитаса и современного поэта Размика Давояна. Это в первом случае камерная музыка (вокально-инструментальная, хоровая), во втором — акустический рок, также есть цикл инструментальных композиций для рокгруппы (проект прогрессивной музыки) и цикл инструментальных композиций для камерного и симфонического оркестров, а также ряд вещей, написаных в эстетике симфо-рока. А проект ARTSRUNI — наиболее «раскрученный» на Западе и в России в среде ценителей прогрессивного рока.
Мне трудно как-то характеризовать, давать оценки собственному творчеству — все одинаково дорого и любимо. Судить да рядить — дело критиков и слушателя.
— Нет ли у вас ощущения, что на каком-то этапе творчества ваш талант полностью раскрылся, или до сих пор вы пребываете «в поиске»?
— Скорее я в постоянном поиске. А всякие рассуждения о собственном таланте, его раскрытии и тому подобном считаю самым последнем делом (смеется).
— Некоторые из ваших альбомов, включая DVD, были выпущены Naregatsi Art Institute. Насколько мне известно, это тоже ваше детище?..
— Было и такое дело… только об этом мало кто сейчас вспоминает. А DVD, как и книгу стихов Комитаса, я выпустил благодаря моему другу Дмитрию Левоняну — внуку гусана Дживани, кстати.
— Самый незабываемый концерт за полувековую историю…
— Самый первый концерт, на котором я впервые исполнял свои собственные вещи, 27 апреля 1985 года, в полупустом актовом зале мединститута вместе с моими друзьями Гургеном Меликяном и Арменом Ананяном. Тогда концерт «спас» Артур Месчян… я был, видимо, сильно раздосадован отсутствием аншлага (смеется), и в какой-то момент он запел со мной прямо с места, из зала. Это была моя песня «Дорога» на стихотворение Комитаса… Символично, незабываемо и очень трогательно.
— Альбом «Комитас. Десять Откровений» вы начали писать в 17, в то время как сам альбом увидел свет только через 20 лет.
— Да, действительно, в 37 я закончил работу над циклом и представил его на суд зрителя. Выпустил альбом в 2002-м, с того времени он переиздавался три раза, получил премию «Альбом года» в 2003-м в Армении и еще каких-то два приза в Штатах в 2004-м. Теперь он включен в школьную программу предмета «Музыка», с 2007-го, если не ошибаюсь. Говорю об этом с гордостью.
— Расскажите, какой период оказался самым плодотворным в плане написания нового материала или же все песни, как хорошее вино, выдерживались в течение этих 20 лет?
— Ох, по-разному. Есть вещи, которые я по 10 — 15 лет не исполняю… «выдерживаю», как вы заметили. Не знаю даже, как ответить на ваш вопрос…
Знаете, было время, когда я был «обречен» на бездействие — в армии. Служба на границе, военные действия, грязь, болезни, смерть совсем рядом и музыки, конечно, никакой, как говорится. Вот это время вспоминается как самое тягостное.
Помню, тогда, чтобы поддержать меня, в часть, автобусом, приехала целая делегация солистов нашего Театра оперы и балета под «предводительством» Тиграна Левоняна — певца, директора, худрука театра и супруга Г. Гаспарян. Был концерт в городе в мою честь, потом пир горой… Так что все же не без воодушевляющих эпизодов, как видите, чтобы быть честным до конца.
— В ваших мелодиях видится много народного. Народная музыка сыграла большую роль в формировании личных пристрастий?
— Здесь правильнее употребить термин «лад». Ведь армянский лад (или звукоряд) очень своеобразен и строго определен. Он универсален как для фольклорной, народной, так и для духовной армянской музыки, и если ты следуешь его канонам, остаешься верным его эстетике, то общее звучание и интонация твоей, оригинальной, музыки приобретает именно ту форму , о которой вы спрашиваете. То есть приобретает характер, свойственный армянскому мелосу.
А выбор жанра или направления музыкального воплощения — уже вторичен.
— Когда у вас впервые появилась идея сформировать группу ARTSRUNI и почему был выбран рок с очевидным влиянием прогрессива и фолка? Альбомы ARTSRUNI выпущены французским лейблом Musea Records. Что вам дало это сотрудничество?
— Мы играем эту музыку с 2000 года. То, что это прогрессив, узнали, когда послали демо-запись на легендарный французский лейбл Musea Records. Они выпустили сначала лайф-альбом «Live Cuts», а потом предложили издать «студийник». Так, в 2002-м, родился мой «Cruzaid», альбом, вошедший в дальнейшем в европейскую десятку лучших проектов 2003-го и пререизданный множество раз во Франции и даже в России. Так что благодаря этому опыту сотрудничества я узнал, во-первых, что моя инструментальная музыка есть не что иное, как «прогрессивный рок», а во-вторых, получил известность и признание у наиболее привередливых ценителей и разбирающихся в музыке меломанов-эстетов. А это дорогого стоит, поверьте.
— Чем заняты в настоящее время?
— Вот уже который месяц держу в «здоровом напряжении» музыкальную жизнь столицы (смеется). Под высоким патронажем первой леди Армении Риты Саргсян проходит фестивальный сезон моей музыки — это, концептуально и репертуаром отличающиеся друг от друга 5 концертов, приуроченных к моему 50-летию и к 30-летию сценической деятельности: практически все то, о чем мы с вами беседуем, но в сценическом воплощении.
Концерты проходят с октября по декабрь на главных концертных площадках Еревана, участвуют, помимо меня, блестящие солисты, инструменталисты, рок-группа, струнный квинтет, детский хор «Шогакат», Национальный камерный оркестр Армении и Национальный филармонический оркестр Армении.
— За каждым успешным человеком стоит семья. Расскажите о своих корнях.
— Да, согласен, все обусловлено, в первую очередь, семьей. Успешность, думаю, не столь здесь важна… К сожалению, за меня уже не сможет порадоваться моя мама — она ушла от нас, но все, к чему я пришел в жизни, обусловлено ею, ее безбрежной любовью и беззаветной преданностью.
О корнях, думаю, нужен отдельный, долгий разговор (смеется).
— Чем напутствовали вас родители по жизни?
— Постоянно идти вперед и постоянно чему-то учиться.
— Какой первый жизненный урок вы постигли в жизни?
— «И лесть, и клевету приемли равнодушно и не оспаривай глупца…»
— Что радует вас сегодня в жизни?
— Моя семья.
— О чем мечтаете и, когда есть имя, слава, есть ли место для мечтаний?
— Мечтаю, чтобы мои близкие были всегда рядом, живы-здоровы, чтобы был мир в сердцах моего народа и чтобы было меньше глупости в Мире.
— Над чем вы сейчас работаете? Какая музыка сегодня в центре ваших увлечений?
— Сейчас работаю над концепцией следующего концертного проекта «Маштоц — Комитас». Он отображает мое видение армянской духовной и светской песенной культуры. Даст Бог, пообщаемся и на эту тему в будущем, к лету.
— Если бы в детстве вам сказали, что вы станете тем, кем стали сейчас, поверили бы?
— Да… я верю в чудеса и сказки.
