�кое мнение: наша политика в том, что мы разговариваем на своем языке и поем родные песни. Обсуждались также проблемные темы, например исчезновение родного языка среди амшенцев в Турции. Молодежь говорит на родном языке уже крайне редко, а в крупных городах и вовсе забывается язык, который можно выучить только при постоянном общении — ведь нет никаких других ресурсов и способов. Много велось разговоров о социализме и коммунизме, к которым среди амшенцев Турции большая любовь. Во время дискуссий на партийные темы Мехмет Алтынкайя весело подметил: «Я-то — социалист, а вот они все — капиталисты», показывая на своих друзей рядом и демонстрируя то ли неистребимый армянский, то ли амшенский юмор.

Тут оговорки нет. Название «Vova», происходящее от западноармянских слов «vo» и «vel», дословно переводится — «кто мы». С их национальной идентичностью не так все просто. Так, Явуз Гюмушкайя пояснил, что с детства, конечно, знал, что армянин, но со временем амшенцы перестали себя отождествлять с армянами. Они утратили письменность, созданную Маштоцем, и в ментальности нет той импульсивности и эксцентричности, что характерны для тех же ереванцев.

Из киргизского Оша в Москву прилетел Руслан Дурсунович Карабаджак оглы — председатель Общины хемшилов Киргизии. Кто-то из московских потом заметил, что внешне Руслан Карабаджак — самый обычный армянин, откуда-нибудь с Араратской долины, а «оглы» зачем-то осталось от османских времен. Оба сына Руслана Дурсуновича живут в России, и вот им-то уже это «оглы», по мнению их отца, можно не вписывать в паспорт. Такие окончания давали людям после сталинской депортации. На сегодня большая часть азиатских амшенцев уже убрала их из своих фамилий.

Со временем Руслан Дурсунович хочет обосноваться в Воронеже. Многие амшенцы уезжают из Центральной Азии из-за сложной экономической ситуации в регионе. Это уже третья, а для некоторых четвертая волна переселения чуть более, чем за один век. Так накрывает древний Амшен одна ассимиляция за другой. И в разговорный язык попадают то турецкие, то грузинские, то русские слова, то слова из центральноазиатских языков… Но что поразительно — многие музыкальные инструменты из древности сохранились именно у хемшилов, и кухня у них включает некоторые блюда, которые другие армяне уже не готовят: киргизские пекут, к примеру, кукурузный хлеб. И кроме Дня Геноцида для них есть еще и своя трагическая дата — 16 ноября 1944 года.

— Как же вам было во время Ошских событий? — спрашиваю Руслана Дурсуновича.

— Нас не трогали, — отвечает этот много повидавший, седовласый мужчина, глаза которого светятся армянской многотерпеливостью и грустью. Мало того, — продолжает он, — когда киргизы ссорятся с узбеками, нас просят быть третьей стороной. Мирить.

В Оше и Джалал-Абаде, где высоко в горах живет родной брат Руслана Дурсуновича Осман, занимаются животноводством и земледелием. Много друзей было среди русских, но Руслану Карабаджаку жаль, что многие уехали из региона во время событий в Ферганской долине.

Разговор невольно затрагивает тему Нагорного Карабаха, где господин Карабаджак был по приглашению Президента НКР Бако Саакяна и бизнесмена Левона Айрапетяна в апреле 2011 года. Впечатления о встрече, поездке в Шушу и деревню Ванк самые теплые. Тогда и возникло предложение относительно переселения в Мардакертский район, но ведь это нужно идти и уговаривать каждую семью. А хемшилов в Киргизии двести семей, сто — в Казахстане и где-то четыреста — в России.

И все же голос Западной Армении жив. И к современному армянскому языку ближе хопский говор. Музыканты из «Vova» Просто придали форму той музыке, которая всегда игралась в их родном Хопе, этот город находится в 15 километрах от границы с Аджарией. Здесь и невест, как встарь, до сих пор крадут — в семидесяти процентах случаев женятся на турчанках. Интересно, что турецкий язык не всем хемшилам дается — тот же Явуз Гюмушкайя, знающий много русских слов, полжизни проживший в Стамбуле, половину — в Хопе, сказал, что турецким владеет не очень. При упоминании о Стамбуле мы с Явузом вспоминаем о Гранте Динке. Главный редактор газеты «Агос» хорошо знал этих людей, поддерживал и писал о них. Хемшилов по всей Турции тысяч 100 — 120, но может быть, эти данные значительно занижены. На концерт из Апшеронска приехала очень общительная и обаятельная гостья. У нее были какие-то свои планы, пришлось сдавать билет на самолет и мчаться в Москву. Ее отец — хемшил, мать — узбечка.

— Вы-то нам и нужны, — сказала она мне. — Люди не знают, кто такие хемшилы.

— А вы а�

— А вы армяне? — спросила я, глядя в ее узбекские глаза.

— Мы — хемшилы, — настойчиво повторяет она, но армянский знаю хорошо, потому что у себя в Краснодарском крае среди моих друзей много армян.

— Значит, хемшилы и армяне — это почти как русские и казаки, которые русскими себя давно не считают? — пытала я.

— Вы должны писать о том, что нас никто не принимает за своих, — парировала она. — Но мы есть.

И хотим, чтобы о нас знали! Сам концерт в «Golden Palace» был замечательным. Он был организован группой молодых людей во главе с председателем Ассоциации Ашотом Дудукчяном из Абхазии, Гарри Гараняном из Краснодарского края и Георгом Мхитаряном из Армении всего за три недели. Как говорят сами организаторы:

— Пришло время делать конкретные проекты, а если только ждать благоприятных обстоятельств, то ничего не добьешься, иногда нужно рисковать. На сцену вышел ереванский лингвист Сергей Варданян, многие годы посвятивший изучению западноармянского языка. Когда он заговорил со зрителями на том диалекте, что говорят хемшилы Хопы, зал как будто сразу выдохнул с облегчением и радостью: в Москве был услышан самый старый диалект, прошедший свой собственный тяжелый путь. «Братья и сестры», которых представил Георг Мхитарян, были словами не нарицательными.