задумался бы о том, что ж такое происходит с народом? Ибо то, что с ним что-то не так, недавно заметил и отец Андрей Кураев, когда прочел комментарии на письмо Толоконниковой тех «православнутых» христиан, которые, судя по текстам, едят щи деревянной ложкой, ходят в лаптях и косоворотке и исключительно в Храм. А Интернетом пользуются с отвращением и лишь для того, чтобы дать отпор безродным космополитам.
Но даже с поправкой на это уж очень грубо звучит их отповедь «благочестивой» Наде. И хочется спросить у этих озлобленных «христиан», а как же быть со словами: «А я говорю вам — любите врагов ваших и молитесь за гонящих вас, чтобы стать вам сынами Отца вашего». А ведь это говорил тот, чьим именем они прикрываются. Хотя у них, наверное, есть другое, свое евангелие. И как не вспомнить по этому поводу слова Гонкура: «Если Бог существует, то атеизм должен казаться ему меньшим оскорблением, чем религия».
Хотя, что требовать с паствы, если тон задает ей церковный клир. Взять хотя бы реакцию одного из церковных бонз на арест Толоконниковой и К0 — пусть сначала покаются! Будто это есть непременное условие христианского прощения. Бедный Христос, Он это не знал. Ну, не был лично знаком с этим церковным начальником. И простил своих мучителей просто так. Без всяких «пусть сначала…».
ckground-color: transparent; line-height: 1.2;">Однако «лучшее» всегда познается в сравнении. И чтобы окончательно расставить точки над i и разъяснить — «ху из ху», стоит вспомнить историю доктора Гааза. Приехав в Россию и став главным врачом московских тюрем, этот немец стал всех донимать заботой о здоровье своих заключенных. И когда у митрополита Филарета лопнуло терпение и он в резких тонах заявил Гаазу, что невинных осужденных нет, а тот о них так печется, Гааз, вспыхнув, ответил, что митрополит забыл о Христе. Филарет задумался и смущенно сказал: «Это, видно, Христос меня оставил». Так вот, к клирику, который кричал: «Пусть покаются», Он даже не приходил. А если и приходил, то клирик не открыл Ему в сердце двери. Боюсь, поэтому Второго пришествия Христа просто не будет: задолбают вопросами, в потом, может, снова распнут… А напоследок — сценка. Представьте себе такую вот встречу незнакомых людей. Итак:
— Здравствуйте, люди добрые, Бог в помощь.
— Спасибо на ласковом слове. И вам дай Бог здоровья. Как живете-можете?
— Божьей милостью. Воруем понемногу.
— А что понемногу? Мы вот помногу воруем. Бог милостив.
— Да мы, мил человек, ловчее разбоем берем.
— А-а-а... Нет, мы-то как раз разбоем промышляем мало. Вот, правда, давече двое через нас отдали Богу душу…
— Что ж, Бог дал — Бог взял.
— И то верно… Видать, им на роду так было написано. А вот старушку одну угробили зазря.
— Бога гневите. Как так — зазря? Бог зазря никак не допустит.
— Ваша п
— Ваша правда. Все ведь от Бога… А нам на большак как половчей выйти?
— А вы все леском, леском, а где полянка, там, не серчайте, налево.
— Найдем. Слава Богу, не маленькие.
— Найдете. Бог поможет. Токмо на поляне той, извиняйте, берегите сапожки, она вся в крови, и ненароком не зацепитесь за виселицу. Пулемет ваш больно велик...
— Спаси Христос. Как можно? Ну, Бог в помощь.
— И вам того же. На него теперь вся надежда…