30 января в российский прокат выйдет фильм  «Танец с саблями» (реж. Юсуп Разыков), в основу  которого положена реальная история создания мирового шедевра Арама Ильича Хачатуряна. 

По словам режиссера, он не ставил перед собой задачу снять классический байопик. «Я предложил показать историю создания «Танца с саблями». Важно было поместить сюжет в короткий промежуток времени, чтобы четко обозначить драматическую ситуацию и широко взглянуть на маленький период в жизни. Для нас важно было ответить на главный вопрос: что должен пережить художник (в данном случае – композитор), чтобы за восемь часов создать такое выдающееся произведение», – рассказал Разыков.

Важнейший факт, на который опирался режиссер, «Танец» не был запланирован ни либреттистом, ни балетмейстером, ни самим Хачатуряном - это было распоряжение сверху. Приказ дирекции театра вызвал тогда сильнейшее раздражение у композитора, которому пришлось в готовый спектакль добавлять еще один, пятый по счету танец. С эстетической точки зрения композитор счел пошлостью такой, сугубо зрелищный, подход к музыке. «Таким образом, одно из известнейших в мире произведений было написано фактически «из-под палки»

Сценарий к фильму режиссером вынашивался пять лет. С одной стороны, необходимо было досконально изучить ту эпоху, в которую жил Хачатурян: детство в Тифлисе (ныне – Тбилиси), его жизнь в Советском Союзе, эвакуацию в годы Великой Отечественной войны. С другой стороны, важно было понимать все своеобразие личности Хачатуряна в советском культурном пространстве.  С подбором архивных документов создателям  картины помогли в доме-музее Хачатуряна в Ереване, театре оперы и балета им. Спендиарова, а также фильм консультировал сын композитора – Карен Арамович Хачатурян.

«Мне повезло найти в биографии Хачатуряна такие вещи, о которых мало кто знает и которые даже вызывали споры, – вспоминает Юсуп Разыков. – Когда я писал сценарий, установка была на максимальную фактическую точность, за исключением, пожалуй, двух-трех персонажей, которых я выдумал. Они были нужны для обозначения определенного драматургического действия. Некоторые сцены, конечно, были придуманы. Например, то, что Хачатурян разбил о Пушкова бутылку, – это вымысел, но с точки зрения метафоры этот жест работает точно».

В сценарии есть сцена встречи Хачатуряна с его добрыми друзьями – скрипачом Давидом Ойстрахом и композитором Дмитрием Шостаковичем, когда они навещают своего друга в госпитале. «Нужно сказать, что на самом деле это произошло в феврале, а не в ноябре, и не в Перми, а в Екатеринбурге (Свердловске), где Хачатурян в начале войны работал на радио.

Другой эпизод – когда они играют на рынке для простых людей, – комментирует Юсуп Разыков. – В действительности это случилось при других обстоятельствах: они втроем ехали на поезде в Свердловск – и их обокрали, не оставили даже продуктов, а ехать предстояло еще недели полторы-две и нужно было чем-то питаться. Поэтому кто-то из них – кажется, это был Ойстрах, – предложил играть на полустанках и зарабатывать музыкой. И так они и продержались: выходили с инструментами, играли на перронах зимой».

Съемки

Съемки фильма проходили в России и Армении. Сцены, действие которых разворачивается в эвакуации, в Молотове, на самом деле снимались в Ярославле. Там заранее были построены декорации для съемок в гостинице и на рынке. Балетные сцены, а также сцены внутри театра, приезд чиновника Пушкова и другие эпизоды снимали в Ереване, в театре им. Спендиарова, который предоставил съемочной группе свое помещение на целых пять дней. Эти дни пришлись на весьма неспокойное время: как раз тогда на улицах Еревана разгоралась «бархатная революция».

«Мы попали в пламя революции, мы не высыпались, потому что на улице все бушевали, – вспоминает Юсуп Разыков. – Подвозить костюмы и реквизит к театру было практически невозможно, потому что на улицах была масса народу, и их попросту перекрывали. Вокруг клокочет Ереван, там революция, а тут мы снимаем кино. Мы были замкнуты в театре Спендиарова и окружены. Потом неожиданно революция победила. И произошло это ровно в тот день, когда закончились съемки. Там уже победоносные сирены, миллионы ликующих людей на улицах, забитые кафе».

Из-за постоянного шума, который было невозможно приглушить, команде пришлось переозвучить все сцены, снятые в театре им. Спендиарова, «потому что все оказалось браком: крики, сирены и прочие посторонние звуки отложились на рабочей фонограмме», – вспоминает режиссер.

Сцены из детства Хачатуряна снимали в Дилижане, близ Еревана. «Здесь мы опирались на то, что все-таки движет художником, какие воспоминания? – рассказывает Юсуп Разыков. – Красота Армении не позволяла обойтись с этим формально – и я вплел эту линию в постоянные переживания композитора. Мы даже девочку назвали Гаянэ – первая, еще неосознанная, любовь мальчика, связанная все же с некоторой долей горечи (перец, который они едят под кроватью) – это все экстраполяция в то, из чего вырастает художник».

Об Араме Хачатуряне и его «Танце с саблями»

Арам Хачатурян был сложной фигурой. Многие считали его «везунчиком»: в определенный момент он занимал единовременно около 14 должностей. Композитор был вхож во всякие комитеты, редколлегии – в общественном отношении он был человеком активным. В военное время Хачатурян также возглавлял эвакуационный комитет при Союзе композиторов – помогал эвакуировать многих композиторов, в частности, своего учителя Мясковского. Тем не менее, как и всякий художник, Хачатурян был в извечном, пусть порой и скрытом от глаз, конфликте с действующей властью. Давление, оказываемое на композитора со стороны дирекции театра, приказ, вынуждающий художника видоизменить произведение, которое тот считал законченным, – все это не помешало композитору сохранить свой профессионализм и поступить так, как и следует поступать художнику: он стал творить.

«Основная линия нашего фильма появилась лишь тогда, когда мы «нащупали» линию с приказом. Сам Хачутарян считал свою «Гаянэ» законченным произведением. Уже шли последние репетиции перед премьерой. И нам важно было показать, что происходило с композитором, когда он получил распоряжение сверху», – рассказывает Разыков.

«Хачатурян написал «Танец с саблями» за восемь часов, кто-то говорит, что за 11, – вспоминает режиссер. – Впрочем, очевидца с секундомером при композиторе не было, но смысл прост – он создал это произведение за вечер, в один присест. Были же еще такие случаи: вот, Мусоргский написал свою «Ночь на лысой горе» за 12 дней. И появляется вопрос: что это такое – проблеск гениальности, просто взять и экспромтом создать шедевр?»

Сам композитор недолюбливал «Танец», он называл его «мое шумливое дитя». К другим своим произведениям он, вероятно, относился с большей нежностью, но получилось так, что «Танец с саблями» их так или иначе затмил. Хачатуряну было неприятно, что его в дальнейшем стали узнавать именно по этому произведению. «Его это смущало, – объясняет Юсуп Разыков, – но он мирился с этим, понимая, что работает для слушателя, для мира».

Кастинг

Актера на главную роль найти было непросто. На кастинге, проходившем в Ереване, Юсуп Разыков отсмотрел около 30 кандидатов, «но никто не подходил, все было «не туда»». В результате роль предложили успешному театральному актеру Амбарцуму Кабаняну.

Вспоминает режиссер: «Амбарцум, невероятно творчески сосредоточенный человек, с диким интересом отнесся к предложенной работе. Он очень внимательно меня слушал и буквально «впитывал» все. В его герое я видел человека закрытого, погруженного в музыку, из которой его постоянно «выдирают». Мне хотелось создать образ человека, полностью существующего в облаке звуков, которых никто, кроме него, слышать не может».

«С Юсупом у нас сразу получился рабочий альянс. На площадке была сплошная любовь, а для меня это чрезвычайно важно, – рассказывает Амбарцум Кабанян. – Мне было совершенно ясно, чего от меня хочет режиссер, а если режиссер знает, что ему нужно, он найдет слова. Их может быть немного, но даже пары слов порой бывает достаточно. И мне было очень приятно, что Юсуп доверил мне такую сложную роль, свое детище, я хотел оправдать это доверие, чтобы близкий мне человек был счастлив и чтобы его «дитя» появилось на свет здоровым и красивым. Самое главное, он говорил мне, – доверяй себе, работай. Хачатурян был погружен в себя, создавая музыку; я был погружен в себя, создавая Хачатуряна».

Подобрать актеров на другие роли было гораздо проще: они все раньше были знакомы или работали с Разыковым. «И Юшкевич, и Иван Рыжиков, и наша Вероника Кузнецова – все они люди, с которыми я уже встречался и которых снимал. Я их очень люблю и поддерживаю с ними связь. Все они – профессиональные и известные артисты, любимые зрителем, и они быстро прошли кастинг».

Фестивали

Картина была показана уже на нескольких значимых кинофестивалях. Мировая премьера прошла в июне в Шанхае. «После этого показа случилось удивительное, – вспоминает Юсуп Разыков. – Амбарцума нашли через социальные сети какие-то китайские армяне, которые в соцсетях восхищались проделанной им работой и самой картиной. По их просьбе был устроен дополнительный просмотр, куда мгновенно раскупили билеты».

Рассказывает Амбарцум Кабанян: «После первого показа в Китае мне написала девушка, которая сама музыкант и играет на скрипке. Она присылала мне скриншоты с сайтов, продающих билеты на дополнительные сеансы нашего фильма: все было распродано, и везде рейтинг — 5 из 5! Это что-то удивительное!»

«Танец с саблями» был также представлен на Международном фестивале музыки и кино в Корее. «Я увидел, что люди, сидящие в зале, действительно любят творчество Хачатуряна или, по меньшей мере, интересуются им, – рассказывает режиссер. – Однако были ощутимы фундаментальные различия между культурами наших столь разных государств. Корейские зрители думали, что основной конфликт нашей картины заключается в ущемлении прав людей других национальностей. Я им объяснял, что дело было при Советском Союзе, где был единый народ».

Затем фильм был показан на кинофестивале «Окно в Европу» в Выборге. Там жюри отметило картину двумя дипломами. По словам режиссера, Амбарцума Кабаняна зрители просто «разрывали» на части. Были аплодисменты после титров, что означает, что публика картину приняла.

Самым важным «экзаменом» режиссер считал ереванскую премьеру, которая состоялась в июле. «Показать армянам их национального гения – большая ответственность, – говорит Разыков. – Однако нас приняли и там. Мы впервые представили картину в Гюмри (на конкурсе-фестивале «Возрождение»). Мне сказали, что «если вы пройдете Гюмри, вы покорите всю Армению». Не знаю почему. И у нас получилось. Многие говорили, что это кино должен посмотреть каждый армянин».

30 января уже не за горами. Фильм Юсупа Разыкова  "Танец с саблями" наконец-то выйдет в российский прокат. Не пропустите .

С 8 по 13 июня в рамках Дней празднования 115-летия известного армянского композитора Арама Хачатуряна состоится Фестиваль хачатряновского балета . Инициатором выступил Национальный театр оперы и балета им. Спендиарова в лице его художественного руководителя и директора, заслуженного артиста РФ Константина Орбеляна, с приходом которого на эту должность оперно-балетная жизнь города заметно активизировалась. В рамках фестиваля будут продемонстрированы три балетных спектакля, поставленных на музыку Арама Ильича. 8 июня - "Спартак" в постановке знаменитого хореографа Григоровича, 11 - "Гаянэ" и 13 - балет "Маскарад", созданный на основе музыки Хачатуряна и поставленный главным хореографом театра Виленом Галустяном.

Откроется фестиваль фильмом, посвященным жизни великого армянского композитора.

А 24 июля, спустя 45 лет, намечены гастроли армянского оперного театра в Москве. Армяне представят на суд российского зрителя балет Хачатуряна "Гаяне", который был продемонстрирован на сцене Большого 60 лет назад.

29-го мая в Ереване на сцене Национального академического театра оперы и балета им.Спендиарова состоялась долгожданная премьера балета «La Bogeme» в постановке балетмейстера Рудольфа Харатяна. Музыкой для балета послужили песни величайшего шансонье всех времен и народов, непревзойденного Шарля Азнавура. И если Шарль Азнавур на протяжении всей своей творческой жизни дарил свои песни, - каждая из которых сама по себе является маленьким спектаклем, - миру, то руководство оперного театра в лице художественного руководителя Константина Орбеляна и постановщика Рудольфа Харатяна, решили сделать самому Азнавуру оригинальный подарок в виде балета, посвященного ему и богемному Парижу, взрастившего его и давшего ему крылья.

Присутствие Азнавура на премьере балета стало для зрителей настоящим праздником. Все взгляды в зале были обращены в ложу, в которой вместе с министром культуры Армении Арменом Амиряном, директором  театра Константином Орбеляном и другими официальными лицами в строгих костюмах сидел маленький человек в скромной куртке и без всякого пафоса взирал на происходящее на сцене. Что он испытывал при этом, судить сложно, - спектакль не был историей его жизни, он состоял из двенадцати песен, двенадцати отдельных абстрагированных друг от друга историй, объединенных богемным Парижем и необыкновенным голосом Азнавура.

Вилен Галстян был первым армянином, который громко заявил о себе на мировой балетной сцене. Он долгие годы был солистом не только Армянского государственного академического театра оперы и балета, но и танцевал на самых знаменитых сценах мира. Совсем мальчишкой он был зачислен в труппу Большого театра и объездил с ней весь мир. В сорок лет он ушел со сцены, но, по счастью для зрителей, не ушел из балета, полностью посвятив себя хореографии. По сей день Вилен Галстян радует зрителей своими интересными постановками. Даже люди, далекие от балета, знакомы с ним по роли Саят Нова в фильме гениального Параджанова «Цвет граната», которую он сыграл так, как смог бы сыграть только он, - великий танцор и артист.

Вилен Галстян в одном из интервью как-то сказал, что о балете нельзя рассказывать, его нужно смотреть. Тем не менее, интервью с  народным артистом Армении, блистательным танцором и хореографом Виленом Галстяном получилось настолько интересным и содержательным, что мне захотелось убрать свои вопросы и оставить читателя с глазу на глаз с интересным человеком и рассказчиком. Итак, все началось по счастливой случайности...

В балет я попал по счастливой случайности

В балет я попал по счастливой случайности. Я родился в 1941-ом году, а мой отец, который погиб на войне, попросил маму, чтобы она обязательно дала мне музыкальное образование. И вот, когда мне было лет семь-восемь, мама отвела меня на музыку. Вернее, она полагала, что привела меня на прослушивание в музыкальную школу. На самом деле, мама перепутала этажи в здании, где находилась музыкальная школа и вместо нее отвела меня на просмотр в хореографичекое училище. Дело в том, что экзамены и там и там проходили в одно и тоже время, а мама была не очень образованным человеком и, увидев в коридоре скопление детей, сдающих экзамены, не вдаваясь в детали, решила, что привела меня правильно. Таким образом, меня вместе с другими детьми отвели на просмотр в хореографическое училище. В это время ей кто-то нашептал, что это балетная школа, а вовсе не музыкальная. Вскоре вышел член комиссии и объявил список поступивших. Мое имя он назвал одним из первых, отметив, что у Вилена Галстяна, то есть меня, прекрасные данные. Мама попыталась пояснить ситуацию, сказав, что ошиблась этажом и что хочет отдать ребенка в музыкальную школу, а не в балетное училище. Члены комиссии стали уговаривать маму, делая упор на то, что в хореографическом училище обучают также музыке и игре на фортепиано и что дети в школе целый день не только слушают музыку, но и танцуют под нее. Маме сказали, что ребенок с такими прекрасными данными должен учиться в хореографическом училище. Одним словом, маму уговорили, чему я был очень рад, поскольку мне, как очень подвижному ребенку, танцевать и двигаться было гораздо ближе, чем часами сидеть за инстументом, разучивая гаммы.

Я был первым в истории армянского балета, кто закончил училище ролью Принца в «Лебедином озере»

Не знаю, откуда пошло высказывание, что таланту сложно пробиться на сцену. Мне все давалось легко. Другое дело, что есть артисты со средними данными, которым приходиться много работать, чтобы чего-то достичь в жизни. Конечно, работоспособность, - вещь хорошая, но когда нет от Бога, никакой работой больших вершин не достигнуть.

Только благодаря моему таланту мне с 14-ти лет давали сольные роли в нашем театре. Хотя при этом я был очень трудолюбив. К слову, артисты балета обязательно делают утром один урок классики, я же оставался заниматься еще на второй урок. Мне как-то не хватало одного часа классики. При этом, на втором уроке я мог не все делать, но оттачивал технику, делая прыжки и вращения, работая над виртуозными элементами, которые считал необходимыми.

Помню себя в выпускном классе школы. Мне было 17 лет, когда я заканчивал хореографическое училище, и я долго думал чем же выпускаться. Педагоги, каждый со своей стороны, мне что-то советовали. В то время у нас шел спектакль «Лебединое озеро» и мне захотелось выпускаться в роли Принца. Это безумно сложно, но я любил преодолевать сложности. Я был хорошо знаком с супругом нашей примы Людмилы Семановой, танцором Фрунзиком Еланяном. Она была замечательной артисткой родом из Питера, а он ведущим артистом в нашем театре. Очень симпатичный человек был. Напрямую к ней я подойти не осмелился, решил через супруга обратиться. Говорю: «Мехакович джан, хочу обратиться к Людмиле Викторовне, не знаю как. Я мальчишка, она - народная артистка, но я хочу с ней танцевать на моем выпускном в роли Принца». Он говорит: «И что такого? Иди, скажи ей!». Я говорю: «Хочу знать, вы даете добро?». Он ответил: «Даю! Подойди к Люсе, скажи, что у тебя большое желание с ней выпускаться». Я подошел к Людмиле Викторовне и она согласилась со мной танцевать.

Меня в театре к тому времени все уже знали, поскольку я с седьмого класса уже сольные роли в театре танцевал и был достаточно подготовлен. У меня и в «Лебедином озере» в первом акте была сольная роль, но на выпуске хотелось взять планку еще выше. И Людмила Викторовна мне в этом помогла, что для меня было огромным праздником. Я был первым в истории армянского балета, кто закончил училище ролью Принца в «Лебедином озере». До меня такого не было и, возможно, после меня тоже.

В 40 лет мужик для балета старый, даже если он находится в хорошей физической форме

Когда мне исполнилось 40 лет, я решил уйти со сцены. По тем временам, это было нормально, - в 40 лет артисты заканчивали танцевать. Для танцоров это был пенсионный возраст. Сегодня вышел странный закон, по которому на пенсию можно уйти только в 63 года, а до этого возраста нужно где-нибудь работать. Балетный артист «где-нибудь» работать не может. Заниматься хореографией не каждый может, - хореографы рождаются один или два из тысячи. Когда я решил уйти со сцены, меня уговаривали этого не делать, а я просто не хотел больше танцевать. Я ушел в 40 лет и никогда не жалел об этом, потому что в 40 лет мужик для балета старый, даже если он находится в хорошей физической форме.

Я ведь воспитывался в Большом театре, куда я поступил по конкурсу. Помню, как танцевал  с Маликой Сабировой перед комиссией в Большом театре. Меня взяли, а ее нет. Она была маленкого роста и не подходила им по внешним данным, хотя была великой балериной. Меня же сам Григорович взял в театр, с тех пор мы с ним большие друзья.

Мои первые шаги в хореографии

Я до 40 лет ни выкурил ни одной сигареты, а курить начал в тот период, когда увлеченно занялся балетмейстерской деятельностью. Но самые первые шаги в хореографии я делал еще раньше, когда мне было тридцать два года.

Я танцевал в Москве в Дворце съездов номер из балета «Гаяне». Это был танец с факелами, который я исполнял голый с раскрашенным телом. Этот номер я сам для себя поставил, потому что концертных номеров у меня не было и некому было мне их ставить. Тогда я взял музыку из балета «Гаяне», которую очень хорошо знал и поставил для себя номер. Когда я танцевал этот номер у нас в театре, публика меня не отпускала, после чего меня пригласили с ним в Москву и я там бисировал. Зал скандировал, меня заставили танцевать еще раз. Арам Ильич Хачатурян сидел в зале рядом с Фурцевой и увидел мой номер. Он попросил Фурцеву, чтобы меня пригласили к ним. Помощники Фурцевой забрали меня к ней, даже не дав принять душ и одеться. Я лишь успел накинуть на себя халат. Я подошел к ним. Фурцева сказала: «Молодой человек, этот номер нам очень понравился, он блистательный. Первый советский мюзик холл едет в Париж на три месяца. Вы должны быть в их составе. Завтра подойдите от моего имени в театр эстрады к режиссеру мюзик холла товарищу Конникову, он вас зачислит в труппу.

На следующй день я подошел к Конникову, тот сказал, что Фурцева ему звонила и он уже знает про тот фурор, который я произвел во дворце съездов. «С этим блистательным номером все ясно, - заявил мне Конников, - Вы его станцуете в первом отделении. Надо подумать, что вы будете делать во втором отделении». Я сказал, что два номера не смогу станцевать один, нужна партнерша и он мне тут же предложил сделать номер с танцовщицей, которая уже была в их программе. Это была узбечка, народная артистка СССР Галия Измайлова. Он тут же вызвал Галию. Она заходит и при виде меня восклицает: «Здравствуй, Виленчик!». Мы с ней уже были знакомы, встречались на концертах. Конников говорит: «Ну, вы продолжайте беседовать, а я пойду работать дальше».

Галия сказала: «Виленчик, пойдем посидим в буфете, обмозгуем, что можно сделать». Мы оба понимали, что классический номер в мюзик холле будет не уместен, нам нужен был эстрадный номер, в котором должна быть волна темперамента, как в моем танце с факелами. И тут я предложил сделать номер под «Танец с саблями» Арама Хачатуряна. Галия говорит: «Ты знешь, я обожаю эту музыку, всю жизнь ее слушаю, но не представляю как под это можно танцевать». И тут я стал представлять, как я это вижу. Говорю: «У вас две сабли в руках, у меня две сабли в руках. Там три музыкальных части, - первая часть мужская, потом входит женская тема. Первую часть танцую я, делаю какие-то виртуозные вещи, затем сажусь на колено, выбегаете вы». Я спросил у нее, как она представляет свой выход. Галия говорит: «В любом узбекском танце есть выход с мечами. У меня есть танцы с мечами, где я подбрасываю мечи и ловлю их». Эта идея меня сразу же захватила. Мы включили музыку и она сразу же вошла в танец со своими мечами, которыми она жонглировала, как фокусница. Нам осталось поставить лишь третью часть. Я сказал ей, что первую часть танцую я, вторую она, а в третьей мы должны быть вместе. Я говорю: «Мы обмениваемся ударами мечей и саблями, потом вы швыряете мечи, сдаетесь. Вы, -  женщина, вы не выдержали меня и вы бросаетесь мне на шею. Я начинаю вас крутить, так зарождается дуэт любви».  

Это был мой первый опыт в качестве хореографа. Скажу, что эти два номера шли на ура все три месяца парижских гастролей мюзик холла. В знак благодарности, Бруно Кокатрикс, - хозяин знаменитой Олимпии, где проходили наши выступления, вручил мне почетную медаль от своего имени.

Я и не знал про себя, что я великий танцовщик современности

Трудно сказать о любимом образе, который я воплотил на сцене. Я по всеми миру прекрасно танцевал Дон Кихота, но я любил и роль Спартака. Я был совсем юным, мне было всего 20 лет, когда меня пригласили на роль Спартака. Балет «Спартак» не везде шел, но в те годы была очень удачная постановка балетмейстера Чанга, которую он сделал в нашем театре и эта же постановка шла в Саратове и в Свердловске. Помню, мне позвонила из Саратова директор местного театра и сказала, что Евгений Чанга обещал, что я буду танцевать  у них Спартак. «Что еще поставить в афишах?» - спрашивает она. Я говорю:  «Жизель», «Дон Кихот» и «Спартак». Это три совершенно разных спектаклей. Она крикнула в трубку: «Какая прелесть!»

А в Свердловск меня пригласили, когда я был уже довольно знаменит в Советском Союзе. Приезжаю туда, а там директор театра кидается передо мной на колени с воплями: «Вилен! Умоляю! Спаси мой театр!» Я спрашиваю, в чем дело. Оказалось, что там должен был петь Зураб Анджапаридзе, который был большой знаменитостью и все билеты на его концерт были проданы по бешеным ценам. Зураб неожиданно потерял голос и им срочно нужна была равноценная замена ему. Директор спрашивает меня: «Мы можем поставить «Спартак» в нашем театре?» Я говорю: «Ну, что вы страдаете? Поставьте «Спартак», я станцую! Только дайте мне балерину с которой я мог бы репетировать». Он обрадовался, сказал, что у них есть балерина, народная артистка Советского Союза.

Очень забавно получилось, когда уже на сцене, когда я раскрыл руки, и моя партнерша должна была прыгнуть на меня, она вдруг попятилась назад. Я говорю: «На сцену! Что с вами?», а она мне: «Вилен, извини, я испугалась ваших рук, вашего тела».  А я в «Спартаке» выступал голый, крашенный. Мы продолжили, но музыкально опоздали. В дуэте появилась пауза, которую публика не заметила, поскольку я ее разыграл, сделав лишний поворот. Подхожу к партнерше, говорю: «Не нервничайте, танцуем дальше».

С тех пор, меня постоянно приглашали на гастроли в Свердловск. Мои афиши там висели в размер театра, с анонсом «Вилен Галстян, - великий танцовщик наших дней!», а я и не знал про себя, что я великий танцовщик современности.

Уроки английского

Во время моей работы в различных театрах мира, у меня никогда не было языковых проблем, поскольку я хорошо владел русским языком, учился в ГИТИСе. Но после одного случая в жизни, я понял, что мне необходимо выучить еще и английский.

Как-то во время очередных гастролей, меня поселили в одном номере с Марисом Лиепой. В те годы одному нельзя было жить в гостинице, в номера заселяли по двое. Зачастую это делалось, чтобы артисты следили друг за другом заграницей. Я сам не собирался следить за Марисом, но переживал, что, возможно, он будет следить за мной, хотя не особо в это верил. А у нас с Марисом есть одна общая черта, - мы оба бабники. И вот после концерта, Марис мне говорит: «Сейчас все уйдут в гостиницу, а мы с  тобой смоемся». Он привел меня в ресторан, в котором нас ожидала богатая миллионерша со своей дочерью. Марис крутил роман с матерью, а мне предложил пообщаться с дочкой. Миллионерша сразу же бросилась лобзать Мариса, а я оказался в страшно неловкой ситуации, поскольку не мог и пару слов связать на английском. Мне оставалось только взять в свои руки ладони девушки и общаться  с ней языком мимики и жестов. Я выступил в роли невежественного пастуха из Армении. Марис советовал мне продолжить с ней общение, а я не знал как это сделать.  Вечером мы парами разбрелись по номерам, но чувство неловкости после этой встречи меня долго не покидало.

По возвращении в Ереван, я твердо решил, что выучу английский и с этой целью обратился к одной из наших балерин, у которой сестра была педагогом английского. Я попросил, чтобы она начала со мной заниматься и чтобы об оплате она не беспокоилась бы, я заплачу больше, чем она попросит. Уже тогда я зарабатывал большие деньги. Сестра с огромным удовольствием согласилась давать мне уроки английского. В те годы у меня было много поклонниц, они ходили на мои спектакли, влюблялись в меня, и я в них тоже.

За довольно короткий срок я выучил английский и через одиннадцать месяцев мы опять едем в Америку на гастроли, и у нас с Марисом опять свидание в ресторане с теми же дамами. А я уже свободно владею английским, ссыплю анекдотами направо и налево. Лиепа восклицает: «Твою мать! Ты на каком это языке болтаешь?» Я говорю: «Марис, а как ты думаешь? В прошлый раз, я просто делал вид, что не знаю английский». Но Марис, конечно, понял, что я занимался английским все это время.

«Цвет граната»

В кино я снимался мало, но одной из моих ролей была роль Саят Нова у Параджанова. В картину я попал совершенно случайно. Конечно, я знал, что Параджанов в Ереване и что он собирается снимать Саят Нова. Я слышал, что на эту роль пробуются все знаменитости, - Хорен Абрамян, Сос Саркисян, Грачья Нерсисян и так далее. Параджанов был большой величиной и сниматься у него хотели все.  Тогда директором оперного театра был Эдгар Оганесян. И вот он с Параджановым сидел где-то за рюмкой и вдруг говорит: «Сережа, у нас в театре такой парень танцует! Поедем, посмотрим его». Параджанов согласился. Они сели в машину и приехали ко второму акту «Жизели», где я танцевал. А в «Жизели» именно второй акт самый интересный, трагичный и образный. После спектакля Параджанов говорит Эдгару: «Вот же безумно пластичный потрясающий актер для моего фильма. Позови его, поговорим с ним».

Меня пригласили в кабинет Эдгара. Сидит Параджанов. Я сказал, что знаком с ним по его фильмам и Тбилиси, просто мы не были знакомы лично. Параджанов сразу сказал, что я буду сниматься в роли Саят Нова  без всяких проб. Я спросил, нужно ли учить текст для всего фильма, поскольку у меня проблемы с памятью. Параджанов ответил, что никаких стихов, никаких текстов не будет и что я буду изображать Саят Нова языком пластики, мимикой, жестами, глазами и руками.

Мне было очень интересно сниматься у Параджанова. Образ Саят Нова сам по себе был мне интересен. К тому же, Параджанов давал мне возможность импровизации, но в меру, поскольку камера не позволяла резких движений. Я быстро схватывал что нужно великому режиссеру и сыграл свою роль без всяких проблем.

Пигмалион

Я всю жизнь был Пигмалионом, который лепит образы для своих любимых. Моя супруга Надежда Давтян, в свое время была солисткой балета и для нее я создавал образы Гаяне, Эгине, Герды, Хандут и так далее. От нее  меня сын Давид, который пошел по моим стопам и сейчас является звездой французского балета. Он танцует в тосканском театре, но все, что он делает там, он записывает на видео и обязательно, показывает мне. Он спрашивает насколько это хорошо, музыкально и что еще можно с этим сделать. Я даю советы, указываю на упущения.  К моей радости, Давид часто прислушивается к моим советам.

Вступивший более года назад в должность главного балетмейстера Национального академического театра оперы и балета им. Спендиаряна Вилен Галстян обещал, что обязательно на сцене Оперного заиграет всеми своими красками хачатуряновский «Маскарад». И вот настал звездный час – балетное событие года. Столь ожидаемый и артистами театра, и самим Галстяном, которому долгое время не удавалось воплотить свою мечту, «Маскарад» отныне на сцене Оперного наряду со «Спартаком» и «Гаяне». Это те три произведения Арама Хачатуряна, по мнению Вилена Шмавоновича, которые обязательно должны были наличествовать в репертуаре нашего театра.

Итак, 5 марта в Ереване состоялась премьера балета «Маскарад» Арама Хачатуряна в постановке Народного артиста Армении Вилена Галстяна. Пожалуй, ключевое слово здесь именно «балет». Ведь сам Арам Ильич не сочинял балет «Маскарад». В 1941 году он написал музыку к ставшему знаменитым одноименному спектаклю Театра им. Е. Вахтангова, а через два года переработал ее в оркестровую сюиту, получившую заслуженное признание. Лишь в 1982 году, уже после смерти композитора, его ученик Эдгар Оганесян создал партитуру балета «Маскарад» на основе музыки Арама Хачатуряна, включив в нее фрагменты из других произведений композитора: Вторая симфония, Соната-монолог для соло-виолончели, «Бассо остинато» из сюиты для двух фортепьяно.

Двухактный «Маскарад», представленный Виленом Галстяном на сцене армянского Оперного театра, исполнен в минималистском духе. Декорации, костюмы - в серо-бежевых тонах (Засл. художник РА — Аветис Барсегян). И лишь световые эффекты (а техническим оснащением наш Оперный может гордиться, хотя, к сожалению, не всегда точно срабатывают техники) заставляют переливаться обыденную, на первый взгляд, серость всеми оттенками маскарадной праздничности под неповторимую и роскошную музыку Хачатуряна в замечательном исполнении Симфонического оркестра оперы и балета, руководимым в этот вечер Арутюном Арзуманяном. И хотя балет нельзя назвать авангардным, классическим в его истинном понимании он тоже не является. Возможно, именно этот микс и непростая хореография придают ему пикантность. Вилен Галстян делает основную ставку как на технику, так и на сценические образы, подчеркивая глубинность драмы «Маскарад» Лермонтова, на основе которой и создан балет.

В постановке очень много технически сложных партий. И солисты театра – заслуженный артист Армении Рубен Мурадян (Евгений Арбенин) и Мери Оганесян (Нина) их исполняют изысканно и точно, внося в свои роли импровизацию. «Я позволил ребятам – Рубену и Севаку (Севак Аветисян, роль Арбенина во втором составе – ред.) импровизации при воплощении образа Арбенина. Потому что они уже достаточно опытны для этого. И оказался прав, получив замечательный результат», - поделился секретом Вилен Галстян.

Образы героев настолько глубоки (в особенности, образ Арбенина, на которого, собственно, и делается основная ставка балетного спектакля), что одной техникой тут не обойтись. Но Рубен и Мэри замечательны и в своей артистичности. Жертва обстоятельств, общественного мнения, лицемерия, жертва «маскарада» Рубен Мурадян-Арбенин очень точно показывает все эмоции и трагедию своего героя, переживающего душевную драму и томящегося в сомнениях. Его движения и мимика производят сильное впечатление. Эмоциональность Рубена, возможно, правдоподобна еще и потому, что он и в жизни несколько похож на Арбенина. «Думаю, я похож на Арбенина в своей страстной любви к жене. Можете спросить у нее! Но… до момента убийства. На это я никогда бы не пошел», - рассказал нам Рубен еще до премьеры, добавив: «Во втором акте, во время драматических событий, я сам себя уговариваю, как мужчина, как армянский мужчина, которому свойственны самолюбие и честь, не волноваться, но боюсь, что на премьере у меня это не получится». Страхи были напрасны. Спектакль завершился зрительскими овациями.

Вышедший на поклон коленопреклоненный пред своей партнершей по спектаклю Мери Оганесян «армянский мужчина» Рубен Мурадян вызвал трогательную реакцию у женской половины зала. Впрочем, и сама Мери преклонила колено перед партнером. И у нее были на то свои основания. «Хотя я по своей сути однолюб и считаю, что любовь может завладеть сердцем человека лишь раз, в жизни я не такая наивная, беспечная и мягкая, как Нина. И потому мне было крайне сложно ее играть. Если бы не Рубен, с которым у нас сложился весьма органичный дуэт, и который мне очень помог, я б не смогла воплотить этот образ на сцене», - откровенно призналась нам Мери.

Неплох был в своей роли Милитон Киракосян - светский фат и купидон, убедительна заслуженная артистка Армении Мария Диванян - одинокая влюбленная женщина, ставшая невольной виновницей всего происходящего, баронесса Штраль. Приятно поразили акробатическими талантами шуты. Особая роль была отведена Неизвестному - символу могущественных сил общества, которые могут карать и насмехаться одновременно. На сцене его образ воплотил Григор Григорян. Массовка, как всегда, оставляла желать лучшего, но по сравнению с тем, что могло быть, получилось вовсе недурно. Звучно и как-то неожиданно, где-то из-под облаков галерки, влился в тему хор, а голос Нины (Диана Арутюнян) дополнил вокальную часть спектакля из оркестровой ямы.

Апогеем спектакля стала сцена сумасшествия Арбенина, успевшего, согласно Лермонтову, перед погружением в спасительный мрак безумия бросить обвинение самому Богу: «Я говорил Тебе, что ты жесток!». Сопровождалась она рухнувшим на экране домом (как говорят армяне, «տունս քանդվեց») И хотя киноэкранные декорации – прием, мягко говоря, не такой уж и новый в балете, но благодаря безупречной игре Мурадяна финал состоялся.

Словом, задача главного балетмейстера и постановщика спектакля Вилена Галстяна – «вернуть зрителя в зал», думается, решена. Божественная музыка Хачатуряна, вдохновляющая артистов на создание столь глубокомысленных образов посредством пластики на сцене, а сидящих в зале – на погружение в свой мир слухового наслаждения; необычные технические решения и драматическое мастерство актеров; чрезвычайно красивые и эмоциональные дуэты, доставляющие визуальное удовольствие; динамичное прочтение и воспроизведение балета Виленом Галстяном, – гарант того, что «Маскарад» и в дальнейшем будет иметь успех не только у ереванцев, но и у гостей нашей столицы.

Более того, не исключено, что балет будет приглашен и на гастроли. Российские коллеги Вилена Галстяна Борис Эйфман, Владимир Васильев были весьма удивлены, узнав, что в Ереване ставится балет «Маскарад», о котором они и не слышали. Более того, по словам нашего балетмейстера, питерцы пожелали пригласить армян на гастроли. Тем более, прецедент уже имелся – гастроли балета «Гаяне». «До этого мы показали наш спектакль «Гаяне», а теперь моя мечта показать им их балет, лермонтовский «Маскарад». Это их тема, их писатель», - поделился Галстян. Что ж, успехов!