31 января в 20.00 в Театре комедии им. Пароняна состоится комедийный  спектакль с интригующим названием «Ложитесь, господин президент!» (на русском языке). Созданный   представителями  российской и армянской культур, он успел привлечь внимание СНБ – виной тому отчасти постеры с изображением гроба. Впрочем, разобрались, обошлось…

Начало спектакля – интерактивное, и зрители могут оказаться в роли потенциальных пациентов провинциальной клиники, в которой уже давно ничего не происходит – те же пациенты, тот же медперсонал.

Нарушается интерактив звуком спускающегося  вертолета, на котором привезли в коме высокопоставленного  чиновника государства, не исключено – президента. Вот тут-то жизнь и закипает.

Прежде чем допустить врачей к пациенту, их проверяют, допрашивают,  подозревают, заставляют подписывать бумаги. Словом, врачи пытаются сделать все, чтобы пациент не умер, а охрана - все, чтобы это случилось.

Как  история развивается и чем заканчивается, можно узнать 31 января - ну, или спросить у тех, кому уже посчастливилось посмотреть, кто сумел отыскать билет на один из двух предыдущих  аншлаговых показов.

Кстати, о билетах. Пока ещё их можно приобрести на сайте http://przdnt.com или в кассах Театра комедии им. Пароняна. Не успеете и на этот раз – придётся ждать следующей демонстрации  – аж до 27 февраля.

Режиссер спектакля, поставленного по одноимённой пьесе Оксаны Некритовой – её супруг Алексей Гайлит, продюсер – их однокурсник Сергей Целиков.

В спектакле заняты ведущие актеры театра им. Станиславского и ТЮЗа – Анна Баландина, Арташес Шахвердян, Армен Маркарян, Арам Гюрджян, Арен Хачатрян, Сергей Григорян, а также выпускник ГИТИСа россиянин Вячеслав Потапенко.

Он и играет роль важного пациента на больничной каталке под системой, издавая с определенной периодичностью в течение часа с лишним (постановка длится именно столько и без антракта) душераздирающие звуки, которые, переиначив классика, у них стоном зовутся!

А системы, к слову, развешены по всему залу, создавая в отсутствие напыщенных декораций минималистичную, но вполне себе ощутимую больничную атмосферу. 

Спектакль веселый, даже задорный, даже вихревой, вместе с тем довольно глубокий, многослойный, можно сказать, для адептов Эзопа, и актуальный во все времена – конфликт среднестатистического человека и сильных мира сего.

«Написанный как комедия абсурда, текст этой пьесы сейчас кажется суровым реализмом. Смешным, драматичным, местами – трагичным, но неожиданно реалистичным», - говорится на сайте спектакля.

Возможно потому, выходя из зала, публика задавалась вопросом, следует ли смеяться над важным? К единому мнению не пришла, но постановила: «Главное, что об этом говорят»….

Лев Кирищян из Торонто написал удивительную историю-быль о том, как армянский лейтенант под Сталинградом спас немецкого солдата в 1943 году, а спустя много лет сын этого солдата спас сына лейтенанта в роковом 1988 году. “В жизни порой происходят такие события, которые не могут быть объяснены ни логикой, ни случайностью”, — считает автор.

В жизни порой происходят такие события, которые не могут быть объяснены ни логикой, ни случайностью. Они преподносятся человеку, как правило, в своих самых крайних, самых жестких проявлениях. Но ведь именно в ситуациях, которые принято называть экстремальными, и можно увидеть, а точнее почувствовать, как работает этот удивительный механизм — человеческая судьба.

…Февраль 1943 года, Сталинград. Впервые за весь период Второй мировой войны гитлеровские войска потерпели страшное поражение. Более трети миллиона немецких солдат попали в окружение и сдались в плен. Все мы видели эти документальные кадры военной кинохроники и запомнили навсегда эти колонны, точнее толпы обмотанных чем попало солдат, под конвоем бредущих по замерзшим руинам растерзанного ими города.

Правда, в жизни все было чуть-чуть по-другому. Колонны встречались нечасто, потому что сдавались в плен немцы в основном небольшими группами по всей огромной территории по всей огромной территории города и окрестностей, а во-вторых, никто их не конвоировал вообще. Просто им указывали направление, куда идти в плен, туда они и брели кто группами, а кто и в одиночку.

Причина была проста — по дороге были устроены пункты обогрева, а точнее землянки, в которых горели печки, и пленным давали кипяток. В условиях 30-40 градусного мороза уйти в сторону или убежать было просто равносильно самоубийству. Вот никто немцев и не конвоировал, разве что для кинохроники.

Лейтенант Ваган Хачатрян воевал уже давно. Впрочем, что значит давно? Он воевал всегда. Он уже просто забыл то время, когда он не воевал. На войне год за три идет, а в Сталинграде, наверное, этот год можно было бы смело приравнять к десяти, да и кто возьмется измерять куском человеческой жизни такое бесчеловечное время, как война!

Хачатрян привык уже ко всему тому, что сопровождает войну. Он привык к смерти, к этому быстро привыкают. Он привык к холоду и недостатку еды и боеприпасов. Но главное, он привык к мысли о том, что “на другом берегу Волги земли нет”. И вот со всеми этими привычками и дожил-таки до разгрома немецкой армии под Сталинградом.

Но все же оказалось, что кое к чему Ваган привыкнуть на фронте пока не успел. Однажды по дороге в соседнюю часть он увидел странную картину. На обочине шоссе, у сугроба стоял немецкий пленный, а метрах в десяти от него — советский офицер, который время от времени… стрелял в него. Такого лейтенант пока еще не встречал: чтобы вот так хладнокровно убивали безоружного человека?! “Может, сбежать хотел? — подумал лейтенант. — Так некуда же! Или, может, этот пленный на него напал? Или может…”

Вновь раздался выстрел, и вновь пуля не задела немца.

— Эй! — крикнул лейтенант, — ты что это делаешь?

— Здорово, — как ни в чем не бывало отвечал “палач”. — Да мне тут ребята “вальтер” подарили, решил вот на немце испробовать! Стреляю, стреляю, да вот никак попасть не могу — сразу видно немецкое оружие, своих не берет! — усмехнулся офицер и стал снова прицеливаться в пленного.

До лейтенанта стал постепенно доходить весь цинизм происходящего, и он аж онемел от ярости. Посреди всего этого ужаса, посреди всего этого горя людского, посреди этой ледяной разрухи эта сволочь в форме советского офицера решила “попробовать” пистолет на этом еле живом человеке! Убить его не в бою, а просто так, поразить как мишень, просто использовать его в качестве пустой консервной банки, потому что банки под рукой не оказалось?! Да кто бы он ни был, это же все-таки человек, пусть немец, пусть фашист, пусть вчера еще враг, с которым пришлось так отчаянно драться! Но сейчас этот человек в плену, этому человеку, в конце концов, гарантировали жизнь! Мы ведь не они, мы ведь не фашисты, как же можно этого человека, и так еле живого, убивать?

А пленный как стоял, так и стоял неподвижно. Он, видимо, давно уже попрощался со своей жизнью, совершенно окоченел и, казалось, просто ждал, когда его убьют, и все не мог дождаться. Грязные обмотки вокруг его лица и рук размотались, и только губы что-то беззвучно шептали. На лице его не было ни отчаяния, ни страдания, ни мольбы — равнодушное лицо и эти шепчущие губы — последние мгновения жизни в ожидании смерти!

И тут лейтенант увидел, что на “палаче” — погоны интендантской службы.

“Ах ты гад, тыловая крыса, ни разу не побывав в бою, ни разу не видевший смерти своих товарищей в мерзлых окопах! Как же ты можешь, гадина такая, так плевать на чужую жизнь, когда не знаешь цену смерти!” — пронеслось в голове лейтенанта.

— Дай сюда пистолет, — еле выговорил он.

— На, попробуй, — не замечая состояния фронтовика, интендант протянул “вальтер”.

Лейтенант выхватил пистолет, вышвырнул его куда глаза глядят и с такой силой ударил негодяя, что тот аж подпрыгнул перед тем, как упасть лицом в снег.

На какое-то время воцарилась полная тишина. Лейтенант стоял и молчал, молчал и пленный, продолжая все так же беззвучно шевелить губами. Но постепенно до слуха лейтенанта стал доходить пока еще далекий, но вполне узнаваемый звук автомобильного двигателя, и не какого-нибудь там мотора, а легковой машины М-1 или “эмки”, как ее любовно называли фронтовики. На “эмках” в полосе фронта ездило только очень большое военное начальство.

У лейтенанта аж похолодело внутри… Это же надо, такое невезение!

–

Тут прямо “картинка с выставки”, хоть плачь: здесь немецкий пленный стоит, там советский офицер с расквашенной рожей лежит, а посередине он сам — “виновник торжества”. При любом раскладе это все очень отчетливо пахло трибуналом. И не то, чтобы лейтенант испугался бы штрафного батальона (его родной полк за последние полгода сталинградского фронта от штрафного по степени опасности ничем не отличался), просто позора на голову свою очень и очень не хотелось! А тут то ли от усилившегося звука мотора, то ли от “снежной ванны” и интендант в себя приходить стал. Машина остановилась. Из нее вышел комиссар дивизии с автоматчиками охраны. В общем все было как нельзя кстати.

— Что здесь происходит? Доложите! — рявкнул полковник. Вид его не сулил ничего хорошего: усталое небритое лицо, красные от постоянного недосыпания глаза…

Лейтенант молчал. Зато заговорил интендант, вполне пришедший в себя при виде начальства.

— Я, товарищ комиссар, этого фашиста… а он его защищать стал, — затарахтел он. — И кого? Этого гада и убийцу? Да разве же это можно, чтобы на глазах этой фашистской сволочи советского офицера избивать?! И ведь я ему ничего не сделал, даже оружие отдал, вон пистолет валяется! А он…

Ваган продолжал молчать.

— Сколько раз ты его ударил? — глядя в упор на лейтенанта, спросил комиссар.

— Один раз, товарищ полковник, — ответил тот.

— Мало! Очень мало, лейтенант! Надо было бы еще надавать, пока этот сопляк бы не понял, что такое эта война! И почем у нас в армии самосуд!? Бери этого фрица и доведи его до эвакопункта. Все! Исполнять!

Лейтенант подошел к пленному, взял его за руку, висевшую как плеть, и повел его по заснеженной пургой дороге, не оборачиваясь. Когда дошли до землянки, лейтенант взглянул на немца. Тот стоял, где остановились, но лицо его стало постепенно оживать. Потом он посмотрел на лейтенанта и что-то прошептал. “Благодарит наверное, — подумал лейтенант. — Да что уж. Мы ведь не звери!”

Подошла девушка в санитарной форме, чтобы “принять” пленного, а тот опять что-то прошептал, видимо, в голос он не мог говорить.

— Слушай, сестра, — обратился к девушке лейтенант, — что он там шепчет, ты по-немецки понимаешь?

— Да глупости всякие говорит, как все они, — ответила санитарка усталым голосом. — Говорит: “Зачем мы убиваем друг друга?” Только сейчас дошло, когда в плен попал!

Лейтенант подошел к немцу, посмотрел в глаза этого немолодого человека и незаметно погладил его по рукаву шинели. Пленный не отвел глаз и продолжал смотреть на лейтенанта своим окаменевшим равнодушным взглядом, и вдруг из уголков его глаз вытекли две большие слезы и застыли в щетине давно небритых щек.

…Прошли годы. Кончилась война. Лейтенант Хачатрян так и остался в армии, служил в родной Армении в пограничных войсках и дослужился до звания полковника. Иногда в кругу семьи или близких друзей он рассказывал эту историю и говорил, что вот, может быть, где-то в Германии живет этот немец и, может быть, также рассказывает своим детям, что когда-то его спас от смерти советский офицер. И что иногда кажется, что этот спасенный во время той страшной войны человек оставил в памяти больший след, чем все бои и сражения!

В полдень 7 декабря 1988 года в Армении случилось страшное землетрясение. В одно мгновение несколько городов были стерты с лица земли, а под развалинами погибли десятки тысяч человек. Со всего Советского Союза в республику стали прибывать бригады врачей, которые вместе со всеми армянскими коллегами день и ночь спасали раненых и пострадавших. Вскоре стали прибывать спасательные и врачебные бригады из других стран. Сын Вагана Хачатряна, Андраник, был по специальности врач-травматолог и так же, как и все его коллеги, работал не покладая рук.

И вот однажды ночью директор госпиталя, в котором работал Андраник, попросил его отвезти немецких коллег до гостиницы, где они жили. Ночь освободила улицы Еревана от транспорта, было тихо, и ничего, казалось, не предвещало новой беды. Вдруг на одном из перекрестков прямо наперерез “Жигулям” Андраника вылетел тяжелый армейский грузовик. Человек, сидевший на заднем сидении, первым увидел надвигающуюся катастрофу и изо всех сил толкнул парня с водительского сидения вправо, прикрыв на мгновение своей рукой его голову. Именно в это мгновение и в это место пришелся страшный удар. К счастью, водителя там уже не было. Все остались живы, только доктор Миллер, так звали человека, спасшего Андраника от неминуемой гибели, получил тяжелую травму руки и плеча.

Когда доктор выписался из того травматологического отделения госпиталя, в котором сам и работал, его вместе с другими немецкими врачами пригласил к себе домой отец Андраника. Было шумное кавказское застолье, с песнями и красивыми тостами. Потом все сфотографировались на память.

Спустя месяц доктор Миллер уехал обратно в Германию, но обещал вскоре вернуться с новой группой немецких врачей. Вскоре после отъезда он написал, что в состав новой немецкой делегации в качестве почетного члена включен его отец, очень известный хирург. А еще Миллер упомянул, что его отец видел фотографию, сделанную в доме отца Андраника, и очень хотел бы с ним встретиться. Особого значения этим словам не придали, но на встречу в аэропорт полковник Ваган Хачатрян все же поехал.

Когда невысокий и очень пожилой человек вышел из самолета в сопровождении доктора Миллера, Ваган узнал его сразу. Нет, никаких внешних признаков тогда вроде бы и не запомнилось, но глаза, глаза этого человека, его взгляд забыть было нельзя… Бывший пленный медленно шел навстречу, а полковник не мог сдвинуться с места. Этого просто не могло быть! Таких случайностей не бывает! Никакой логикой невозможно было объяснить происшедшее! Это все просто мистика какая-то! Сын человека, спасенного им, лейтенантом Хачатряном, более сорока пяти лет назад, спас в автокатастрофе его сына!

А “пленный” почти вплотную подошел к Вагану и сказал ему на русском: “Все возвращается в этом мире! Все возвращается!..”

— Все возвращается, — повторил полковник.

Потом два старых человека обнялись и долго стояли так, не замечая проходивших мимо пассажиров, не обращая внимания на рев реактивных двигателей самолетов, на что-то говорящих им людей… Спасенный и спаситель! Отец спасителя и отец спасенного! Все возвращается!

Пассажиры обходили их и, наверное, не понимали, почему плачет старый немец, беззвучно шевеля своими старческими губами, почему текут слезы по щекам старого полковника. Они не могли знать, что объединил этих людей в этом мире один-единственный день в холодной сталинградской степи. Или что-то большее, несравнимо большее, что связывает людей на этой маленькой планете, связывает, несмотря на войны и разрушения, землетрясения и катастрофы, связывает всех вместе и навсегда!

Она - ровесница нашей армии, родившаяся с ней в один день. Но не только поэтому друзья и коллеги называют «преданным солдатом телевидения» эту яркую, нежную и на первый взгляд хрупкую девушку, умеющую быть душой компании,  заражать и заряжать радостью окружающих; и не только потому, что воспитывалась девушка в семье военных, глава  которой, офицер Армен Карамян, знал о войне не по наслышке.

Впрочем, обо всем по порядку - армейская дисциплина должна соблюдаться не только в армии и дома!

После окончания школы в Сюнике Лидия Карамян собиралась покорять туристический Олимп, готовясь поступить в Армяно-Российский (Славянский) университет, когда по  Общественному телевидению Армении, где она работает уже девятый год продюсером, прошло объявление о том, что  руководитель «Шарм Холдинга», известный продюсер Рубен Джагинян набирает курс будущих продюсеров в Ереванском  государственном институте театра и кино. Куда ж еще направить свой организаторский дар и красноречие?! Как же раньше не приходила на ум эта гениальная мысль?!

Долго размышлять девушка не стала. На подготовку к экзаменам по спецпредметам у нее был лишь месяц, и она засела за историю искусства. А к искусству была причастна с детства - мама, Милена Амирханян, окончила Хореографическое училище, дед, Лорис Амирханян, дирижер, и сегодня воспитывает музыкальный вкус  молодой поросли в школе «Ай аспет», бабушка, Грета, педагог по фортепиано, всегда работала в одной команде с мужем.

Итак, месяц бессонных дней и ночей и… вуаля! Лидия Карамян - студентка 1 курса ЕГИТИКа.

«Мне душно в тисках  приграничного военного городка, мне необходимы широкие просторы, чтобы свернуть горы, но не те, что окружают меня сейчас  в реалии», -  примерно так написала девушка при поступлении в вуз, мотивируя свое желание стать продюсером...

Так вышло, что Рубен Джагинян вынужден был оставить преподавание, уйдя в руководство Первым телеканалом Армении. Тогда, передавая свой курс другому асу продюсинга, Артуру Гукасяну, он пообещал своим студентам, что по окончании вуза всем предоставит возможность проявить себя на главном телеканале Армении. И слово сдержал - ребят взяли туда на практику.

Но из всего курса сегодня на Общественном  телевидении Армении осталась только Лидия. Кто-то решил, что это не его, кто-то не прижился, кто-то не выдержал непомерной нагрузки Первого канала. Не мудрено - ведь для этого вот уж точно  нужно быть стойким солдатом, безостаточно посвятив себя профессии. У Лидии получилось.

Начав свой путь с практиканта, пройдя иерархические  стадии администратора, она довольно быстро добралась до роли продюсера. Все произошло до такой степени органично, что девушка и не помнит, когда это случилось и как называлась первая спродюсированная ею передача! А их, кстати,  немало – «Поживем- увидим», «Без темы», «Здесь и сейчас», «Фокус-группа», «Фелагар путешествие» и др. И каждая, как правило, длилась или продолжает длиться несколько сезонов, что для любого телепроекта - один из показателей успеха. Если же этого не происходит, Лидия изыскивает пути для выравнивания ситуации, как, например, случилось  с ее передачей «Поживем - увидим», когда она предложила начальству пригласить еще одного соведущего, Артура Гукасяна, - и программа пошла. Теперь уже бывшая студентка  в какой-то степени стала руководителем своего  педагога!! Кстати, эта же программа была, пожалуй, первой на армянском телевидении, которая в период ковидного затворничества вышла в эфир из дому, объединив четырех ведущих.

Одним из последних масштабных проектов продюсера Лидии Карамян стало успешное открытие «Детского Евровидения» на площади Республики.

… «Продюсер - это созданные им связи», - говорил Джагинян. «Продюсер - личность, умеющая себя правильно подать», - учил Гукасян. Верно подавая себя, Лидия сумела создать не только нужные связи, но и расположить к себе коллег, обрести  друзей, которые сегодня поздравляют её с днем рождения.

Карен Гилоян, замминистра образования, науки, культуры и спорта

- Я имел честь работать с Лидией на Первом канале. Правда, в кабинетах по соседству. Но и этого было достаточно, чтобы понять, какой она замечательный человек и профессионал в своем деле с ярковыраженной харизмой, создающий  вокруг себя позитивную атмосферу. От всей души поздравляю Лидию, желаю неиссякаемых креативных идей и прайм-таймовских передач!

Артур Гукасян, основатель HIGH FEST, телеведущий

- Итак, Лидия Карамян. Или, как она записана у меня в телефонной книжке, Лидуля Карамзина. Прекрасная студентка, очень цепкая. Четко понимала, что ей надо. Там, где не очень было надо, она умелА умелО улизнуть и получить ту оценку, которая нужна. Уже тогда стало ясно, что из нее выйдет отличный продюсер! Она умеет слушать и слышать. Она умеет хорошо администрировать и придумывать. Человек, который может управлять людьми и ладить с ними, который может организовывать  неорганизованные массы аморфных мутантов и превращать их в трансформеров - Оптимусов Праймов. Работает Лидия в достаточно сложной организации, и она солдат, как и ее  родители-военные. Я думаю, если б Лидия не стала продюсером, явно стала бы балериной - балерины тоже своего рода  солдаты! Я считаю, мне повезло, что у меня такая студентка, мне повезло, что в передачах с моим участием именно она является продюсером. Я сейчас в аэропорту Франкфурта, тут вокруг какие-то небелые люди разговаривают на плохом английском, и я вот думаю, без всякого расизма кстати, что Лидия - белый человек. Таких людей побольше бы нашему городу. Да и вообще любому городу. Она очень мобильная и всегда стремится стать лучше. В южных городах сие редкость. В ней есть амбициозность, в хорошем смысле слова, но при этом Лидия не выпячивает себя, как и положено продюсеру, чей тяжелый труд всегда в тени. Словом, об этом человеке можно сказать все самое лучшее - она прекрасна! Пусть такой и остается. С твоим днем, Лидуся!

Грачуи Утмазян, телеведущая Первого канала

- Лидия мой "крепкий орешек", она не знает отдыха ни в будни, ни в выходные. В то же время прекрасная Женщина и прекрасный Человек. И самое главное - мой близкий друг и продюсер, умеющий четко отделять эти две ипостаси. Для нее имеют значение все детали, она подмечает все мелочи, предоставляя ведущему возможность сконцентрироваться лишь на своей работе, не думая ни о чем побочном. Такой продюсер на вес золота. Это очень обаятельный человек, яркая личность, и я благодарна судьбе, что Лидия появилась в моей жизни, и мы с ней прошли через огонь, воду и медные трубы. Я поздравляю тебя с днем рождения. Будь счастлива! И пусть все твои передачи всегда будут многосезонными!


Гукас Мадоян, и.о. директора театра "Амазгаин"

- В студенческие годы мы с Лидией участвовали во многих культурных проектах как волонтеры. И в аудитории, и на практике она всегда отличалась своей активностью и трудолюбием. Ее  энтузиазм заражал всех.  Лидия находила решения самых нарешаемых вопросов и воодушевляла всех. Мы с ней недолго проучились в институте вместе - я ушел в армию, но успел распознать в ней хорошего друга и будущего  замечательного продюсера! Думаю, что в сегодняшней армянской действительности она в числе лучших телепродюсеров. С днем рождения и дальнейших творческих успехов!


Нвард Мнацаканян, посол Общественного телевидения Армении в Москве:

- С Лидией мы познакомились в 2010 году в ЕГИТИКе. Мы вместе учились в мастерской Рубена Джагиняна и Артура Гукасяна. Это были яркие, интересные, насыщенные студенческие годы. Мы дружили, много общались, веселились, хулиганили, спорили, помогали друг другу, болели друг за друга. И у каждого имелась своя «функция». Лидия была нашим «рыжим солнцем», энерджайзером-креативщиком. Она веселый, сопереживающий, искренний человечек. Желаю ей всегда оставаться собой. Светить ярко, греть своим теплом всех вокруг и быть здоровой и счастливой! С днем рождения!

Ну и мы, пользуясь случаем, поздравляем Лидию с ее личным днем, а всех наших парней, кто стоял и стоит на страже Родины, -  с их днем, желая всем мира и солнца: в небе, в стране и в душе. Пусть вас окружают такие же солнечные люди, как Лидия.